Осиновая корона - [85]

Ещё в Дорелии было много Отражений: они не скрывались, свободно разъезжая по трактам, захаживая в города и беседуя с людьми. Их сторонились, но с положением «бесцветноглазых тварей» в Ти'арге это было несопоставимо. Индрис предупреждала Уну, что будет так — даже в той части Дорелии, что не прилегает к Долине, — но привыкнуть всё равно оказалось непросто. После начала Великой войны в этих краях Отражений стали ощутимо больше уважать и меньше бояться. И неудивительно: всем известно, что без магии дорелийцы не выиграли бы битву за Энтор. Может, молодой король Инген и предпочёл бы, чтобы словоохотливые менестрели и историки из Академии не сообщали об этом всему Обетованному, но… Что сделано, то сделано. Редкий случай, когда власти пришлось смириться с распространившейся правдой.

Такие мысли всегда приводили Уну к наместнику Велдакиру и знакам на одежде тех людей. Точнее, того, вполне определённого человека — с карими глазами, страх в которых был совершенно бездумным. Взгляд зверя, жаждущего жить.

Такие мысли она отгоняла прочь. Лучше было (так же — бездумно) наблюдать за мирной сменой дня и ночи, за дорожными столбами, отмечавшими расстояния (в отличие от полуразвалившихся глыб в Ти'арге, здесь они были ухоженными, аккуратно обтёсанными — а в близких к столице краях к тому же украшались плющом и цветами), слушать странную чужую речь (то слишком невнятную, то мурчаще-гортанную — Уна уже на третий день скучала по звукам ти'аргского языка, недоумевая, что находил в дорелийском Риарт)… Очень многие, особенно купцы и лорды, говорили на ти'аргском — причём и со смуглыми выходцами из южных земель. Но их выговор так отличался от чеканного, медлительного произношения горцев, которое Уна слышала с детства, что казался всё же другим наречием.

Уне понравились небольшие, но изящные храмы Льер и Шейиза (те, куда мать изъявила желание зайти — после похода за ежевикой у неё обострилась набожность). Понравились широкие каменные мосты, после которых (опять же, в отличие от родного «королевства учёных») лошадям не нужно было менять подковы. Понравились книжные лавки, где продавалось полным-полно сборников легенд, сказок и песен, а ещё неточные карты западного материка, безвкусно обрызганные серебряной краской; понравились людные площади Энтора, уют ароматных пекарен и кондитерских, забавные уличные театры (строгие нравы Ти'арга не одобряли подобного — по крайней мере, при наместнике Велдакире). Запало в душу здание Гильдии магов — довольно новая, построенная уже в годы Великой войны, башенка из глянцевитого чёрного камня. Возможна ли пора, когда маги смогут открыто объединиться в гильдию в Академии?… Просто смешно.

Не понравилась муравьиная суета: вся Дорелия лихорадочно готовилась к празднику урожая и к встрече нового года. В Ти'арге это никогда не считалось таким уж важным событием — и слава богам.

Не понравилась лесть встречных лордов — к тому же весьма косноязычная (при их пыхтящих попытках изображать ти'аргский). Не понравилось, что в Дорелии, как и в Ти'арге, не было видно ни одного агха. Не понравилась развязная смешливость крестьян, равно как и не совсем приличные жесты, которыми они сопровождали свои песенки (а заодно их с матерью, Эвиартом и слугами неприметную кавалькаду). В Дорелии пели многие, в подпитии и трезвости, при каждом удобном и неудобном случае — только вот наверняка не так хорошо, как в Кезорре…

Но одного вопроса Уна не могла решить до сих пор. Она сидела, утопая в мягком кресле в кабинете лорда Ривэна аи Заэру, смотрела на его по-мышиному подвижный нос и кривые брови, мелкими глотками пила дорелийское разбавленное вино — и не понимала, нравится ли ей этот человек.

Он производил впечатление кого-то не глупого, но в то же время и совсем не опасного: скорее наоборот. Наслушавшись всякого о лорде Заэру — о ближайшем помощнике тирана Ингена, грозе Дорелии (будто грозность передавалась по наследству вместе с титулом — жуткая нелепость, если вдуматься), Уна боялась встретить властного, грубо давящего на собеседников аристократа. И вдобавок, возможно, самовлюблённого — в дорелийском разухабистом духе… Самовлюблённого, как Риарт Каннерти, хоть о мёртвых и не говорят плохо. Или его отец. Или дядя Горо — хоть он и был одним из лучших людей в Обетованном. Уна очень надеялась, что в этом ей никогда не придётся усомниться.

Всё оказалось совсем не так. Лорд Заэру, прежде всего, был молод. Точнее, конечно, средних лет, но выглядел едва ли не её ровесником. Не красив, но довольно мил; Уна бы сравнила его бродяжье обаяние с обаянием Бри — если бы всё ещё считала обаятельным этого вернейшего слугу леди Моры… От неё не укрылось, что перед отъездом из Кинбралана мать поручила именно Бри «не спускать глаз с тварей с зеркалами и держать мост поднятым». Под «тварями с зеркалами» подразумевались всё те же несчастные Индрис и Гэрхо: мастер Нитлот уехал в Долину Отражений, где у него резко нашлись срочные дела. Судя по взглядам в сторону Уны (всё ещё слегка ошалевшим — пусть шипение Индрис и её полунежные тычки под рёбра иногда и помогали), она подозревала, что «срочные дела» связаны как раз с ней, с её Даром и внезапно открывшимся происхождением.