Осетинский долг - [20]
Говоривший закончил речь под рукоплескания.
Затем на трибуну взошел руководитель целинников из Осетии, секретарь обкома комсомола. Он вкратце рассказал о приехавших. Заверил, что не пожалеем сил и с честью выполним поставленные задачи.
После митинга сели в машины и от центральной усадьбы колхоза продолжили путь к своему будущему месту жительства. Хотя то, что мы там увидели, едва ли можно было назвать жильем, да и само место выглядело малопригодным для этого.
Ехали степной дорогой. Она оказалась такой же ровной, какой виделась из окна поезда. Собственно, дороги и не было. Была сильно примятая трава, по которой несколько раз проехали машины. Проехали они здесь, по-видимому, в последние дни. Ехали мы очень быстро, так как шофер знал дорогу.
Солнце жарило вовсю. Едва спасал встречный ветер. Я жадно осматривался. Чувствовал земную ширь, но все-таки чего-то не хватало. А вот чего именно, не мог никак осознать. Мучился этой неопределенностью, и в конце концов осенило, когда уже проехали изрядное расстояние: недоставало гор.
Путь занял более трех часов. Я сказал уже, что мы приехали в такое место, которое вряд ли могло понравиться, хотя и у самого берега реки.
Определили нас в бригаду. Из чьих-то уст я уловил, что бригадир наш — Нестеренко Николай. Вскоре он и сам появился. Говорит с сильным украинским акцентом. Ему приятно, что добрались благополучно и еще что прибыли именно сюда.
Главным достоянием бригады, по-видимому, был сарай. Его построили приехавшие раньше механизаторы и шофера. Сами в нем и жили. Вслед за нашей примчалась другая машина — палатки привезла. Как мы узнали, получены они в областном центре накануне нашего приезда.
Наше появление для бригады не было неожиданностью. И не только сегодня, а и позавчера еще нас ждали. Но на деле вышло по-иному. Эшелон наш следовал не по расписанию, а когда пропускали семафоры.
К концу дня стягивались рабочие — кто на тракторе, кто на автомашине. Терять время на ожидание полного сбора бригады не имело смысла, так как солнце клонилось к западу, а ни одна из палаток не была еще установлена. Местные дружно подключились к нам, и первая палатка поднялась очень скоро.
— Если бы мы даже не успели поставить ни одной палатки, все равно вам не пришлось бы спать под открытым небом, — подбодрил Нестеренко. — Сарай бы всех вместил.
Из палаток вырастала уже немалая улица.
— А у меня мыслишка есть, — наклонясь к уху бригадира, шепнул водитель машины, на которой мы ехали.
— Слушаю, Михеич.
— Мы-то попривычней, давайте перейдем в палатки. А места в сарае гостям уступим. Как на это народ смотрит? — обернулся он к стоявшим за его спиной аборигенам — коренным целинникам.
— Ну и правильно! — пробасил за всех длинный русый парень.
— Если все «за», — сказал Нестеренко, — это неплохо. Или вы только вдвоем советовались? Остальные что-то молчат.
— Все согласны, — утвердительно закивали остальные.
— Значит, так, — обратился к нам Николай, — оценим благородство сознательных товарищей. Вам, как гостям, жить в сарае. Не теряйте время. Пока светло, пусть каждый определится с местом. Не пугайтесь внешнего вида этого дворца. Внутри он понравится, правду вам говорю, — сказал Николай, заметив недоверчивые взгляды. — Жить там неплохо: двухэтажные нары. Верхние — ребятам, нижние — девушкам.
Вошли в сарай. И в самом деле, кажется, неплохо. Деревянные нары щедро застелены соломой. Когда прежние жильцы унесли постели, мы достали свои чехлы для матрацев и подушек. Скирда соломы за сараем уменьшилась на глазах. Ребята подносили солому, а девушки занялись набивкой. Работа так и кипела.
Как только покончили с постелями, взялись за раскладку своих вещей. Потом, набросив на плечи полотенца, отправились к реке. В пути даже умыться как следует далеко не всегда удавалось. Поэтому, когда оказались на берегу, радости нашей не было предела.
Эта река напомнила Волгу. Так же трудно, понять, на месте ли вода стоит или тихо течет. Волн не видно. На поверхности ее растут какие-то белые цветы. По ним тоже не угадывается, есть ли течение. Пролетел орел, и выпавшее его перо легло на воду. Я засмотрелся: вода медленно несет его, и можно убедиться, что все-таки это не озеро, а река.
Парни наши один за другим ухнули в воду. Заплыв на несколько метров, я остановился, чтобы нащупать дно, но не достал. Плыл, сколько мог. Все так же тиха вода. И ни звука. Уж не притворилась ли река мертвой?
XI
Всего неделя, как на целине, но почему-то представляется, что мы здесь давно. Осетия где-то далеко-далеко. Пока снова окажешься там, пройдут ночи и дни. Их будет намного больше, чем прошло со времени нашего отъезда.
Где сейчас мое письмо, Бог знает. Если оно едет не быстрее, чем ехали мы, то и сегодня еще в пути. Надеюсь все-таки, что должно бы дойти, ведь авиапочтой отправлял. Если бы оно застало Дунетхан еще дома! Экзамены начнутся через два дня. И не позже чем завтра ей надлежит уезжать из родного дома. А если Дунетхан и письмо разминутся? Тогда она прочтет его только после первого экзамена, возвратясь домой. А не зная моего адреса когда еще сможет написать мне?
Ошибка! Это моя ошибка! Нужно было черкнуть и Шаламджери тоже. Но адрес его помню лишь приблизительно.
В книгу вошли повести разных лет, объединенные общими героями, композиционно связанные и сюжетно продолжающие друг друга.Без прошлого нет настоящего — лейтмотив этих произведений. Они подкупают непосредственностью, стремлением автора бережно подойти к человеку, показать истоки подлинной нравственности.Родина и родители — однокоренные слова, два могучих крыла, благодаря которым человек постигает вершины счастья. Герои представленных произведений — это люди с богатым духовным миром.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.