Осетинский долг - [17]
Поезд остановился на разъезде в чистом поле. Опять должны уступать кому-то дорогу. На каждой остановке Кылци обходит вагоны. Вот он опять возле нашего вагона, просит всех вернуться на свои места.
— Здесь недолго стоим, — говорит Кылци, подсаживая Танчи в вагон. — Скоро Астрахань, и тогда пожалуйста.
Никому еще не доводилось бывать в таком большом городе, и поэтому в ответ на его слова последовали дружные оханья и аханья.
Вспомнилось что-то из географии. У кого-то из девушек оказалась карта.
Мимо пронесся пассажирский. Мчался он так быстро, что мы и надписей на вагонах разобрать не смогли. Свист, грохот и ветер пропали так же внезапно, как и возникли. В вагон опять заглянуло солнце. Тронулись. Слух вновь привыкал к однообразному стуку колес. А когда стояли, вроде бы чего-то недоставало.
…Опять стоим. Вокруг степь.
У девушек играют в карты. Мы с Танчи подались туда. Сгруппировались с Земфирой и Раей. Земфира очутилась напротив меня, и мы должны играть с ней. Но нет. Она поняла это и пересела к Танчи.
— Почему перескакиваешь? — нахмурилась Рая.
— Боюсь с Казбеком быстро проиграть.
— Оставь их в покое, Рая, — говорю я. — Сейчас мы им покажем, кто умеет играть, а кто нет.
— Держись, Земфира, — воинственно потирая ладони, произнес Танчи и схватил карты.
— Правильно поступаешь, — иронически заметила Земфира.
— Что такое? — удивился Танчи.
— Молодец, говорю, что взялся раздавать карты. Это же работа для слабаков.
— Та-ак. Спасибо за оценку! — и он бросил карты.
— Да я пошутила…
— Вот и раздавайте сами.
Делать нечего, пришлось раздавать мне. Вот уж верно: ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами.
Я знаю Земфиру три года, но в наших отношениях пока ничего не изменилось. Я выделяю ее из всех девушек, но она делает вид, что не понимает ничего.
Недавно я болел. Пролежал дома четыре дня. Пришли меня проведать девушки. И в их числе — Земфира. Другие держались просто, а она заметно смущалась. Не знаю, почему, но это обрадовало меня.
От Танчи у меня секретов нет. Знает он и о моем отношении к Земфире. Он меня успокоил: на первый чих и козел не обернется, будь настойчивее. А я… я боюсь признаться ей, что люблю ее. Мне кажется, произнеси я при ней эти слова, произойдет что-то непоправимое. Да и нужно ли говорить это? Разве так ничего не видно?
— Танчи, она заглядывает в твои карты! — рассеяла мои мысли Земфира. — Рая, я о тебе говорю, перестань.
Танчи спрятал свои карты.
— Пусть смотрит, быстрее проиграют.
Что правда, то правда, они нас поприжали. Все козыри у них. У Раи, бедняги, на руках козырной туз. Каждый раз она бьет им, но что сделаешь, когда он один.
Мы проиграли. Я принялся сдавать карты.
— В следующий раз не раздавай, — попросила Рая.
— Почему?
— Рука у тебя несчастливая! — Она вздохнула, глядя в карты.
— Очень даже удачливая рука, — засмеялась Земфира. — Не слушай ее, всегда раздавай.
— По-твоему, мы всегда будем проигрывать?
— Когда вы проигрываете, выигрываем мы, — отпарировала Земфира.
— Посмотрим, кому повезет сейчас!
Мои угрозы не возымели действия. Остальные партии тоже остались за ними.
Вновь остановка на небольшой станции.
Сведущие люди говорили нам раньше, что самые лучшие арбузы будут именно здесь.
Мы с Танчи выпрыгнули из вагона. И вправду, арбузов — пропасть. Почти даром: килограмм за два пятака. Я схватил самый крупный. Хотел сжать ладонями…
— Зря стараешься, — обиделась продавщица. — Они все хорошие.
Я расплатился и ушел.
— Подожди, — говорит Танчи. — Давай и девушкам возьмем.
И выбрал большой арбуз. Еле дотащил покупку.
Танчи подозвал Земфиру к дверям. Она попыталась поднять арбуз, но Танчи, сообразив, что это ей не под силу, упредил ее.
— Если бы не Танчи, разве кто бы о нас вспомнил, — сказала Земфира.
Можно было без особого труда понять, в чей огород брошен камушек. Но даже если бы этот арбуз был принесен мной, похвалы не последовало бы в мой адрес. Даже и арбуз, может статься, отказалась бы принять. Расхваливая Танчи, я знаю, она охаивает меня. И пусть. Это как войлочным кнутом выпороть: и порка, и не больно.
Сперва «зарезали» арбуз Танчи. «Зарезали» — это значит, что я порезал его на скибочки. Из сердцевины выбрал четыре ломтя и самый большой протянул Земфире. Она же притворилась, будто не видит.
— Это тебе.
— Отдай лучше Рае, своей партнерше.
— Я тебе даю.
Земфира взглянула на Танчи.
— Взять или нет?
— А чего теряться-то?
Отменным арбуз оказался. Рассыпчатый, сладкий, сочный.
— Не увлекайтесь чрезмерно, — улыбается Танчи.
— Почему? — не сразу сообразил я.
— Чревато последствиями, — уточнил он.
Земфира и другие засмеялись.
— Кому опасно, а кому и нет, — сказала она.
Приближаемся к Астрахани. Как же долго тащились через первый рукав Волги! Вот это река! От одного берега до другого больше километра. Сколько же я слышал об этой реке, сколько книг о ней прочитал… но правду сказывают: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Сколько было там пароходов! Да и мост на такую высоту поднят, что под ним свободно проплывают суда высотой в несколько этажей.
Проехали и еще один мост.
Промчались улицами города. Поезд замедлил ход.
Подъехали к станции. Там сообщили, что поезд с целинниками из Осетии прибыл на четвертый путь.
В книгу вошли повести разных лет, объединенные общими героями, композиционно связанные и сюжетно продолжающие друг друга.Без прошлого нет настоящего — лейтмотив этих произведений. Они подкупают непосредственностью, стремлением автора бережно подойти к человеку, показать истоки подлинной нравственности.Родина и родители — однокоренные слова, два могучих крыла, благодаря которым человек постигает вершины счастья. Герои представленных произведений — это люди с богатым духовным миром.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.