Осень в Пекине - [11]

Это был танцклуб ценителей настоящей музыки, где они собирались в тесном кругу потрясти конечностями. Анна танцевал из рук вон плохо; Анжель всегда страдал, видя, как тот выбивается из ритма, и не смотрел, если друг танцевал с Рошель.

Клуб находился в подвале. Туда, извиваясь, вела белая лестница, спуститься по которой без риска для жизни можно было только держась за канат. Канат от частого пользования до такой степени сплющился, что превратился в плющ и на нем приходилось ежемесячно остригать листья. Помещение было местами обито медью, кое-где были вмонтированы иллюминаторы.

Первой спустилась Рошель; за ней Анна. Анжель выступал в роли замыкающего, чтобы идущим позади долго не мыкаться. Бывало, кто-нибудь зазевается и забудет замкнуть шествие; тогда гарсон натыкался на него, падал и разбивал себе физиономию, потому что за подносом ни черта не видел.

Где-то на полпути к подвалу они почувствовали сердцебиение ударных инструментов. Когда спустились еще ниже, в уши им хлынули звуки кларнета и трубы; звуки лились, подталкивая и подгоняя друг друга, развивая в гонке бешеную скорость. У подножия лестницы уже различимы были шарканье подошв, шуршание трущихся тел, сдавленные смешки и заливистый хохот, смачные отрыжки, пылкие перебранки, звон бокалов, плеск и шипение газировки. Все это составляло типичную атмосферу более чем приличного бара. Анна поискал глазами свободный столик и указал на него Рошель. Девушка пробилась к цели первая. Анжель — последним. Они заказали крепкого, мужественного портвейна.

По причине стабильности уховых ощущений музыка не смолкала ни на минуту. Анна дождался нежно-томительного блюза и пригласил Рошель. Многие из танцующих расселись по своим местам, испытывая неодолимое отвращение к медленным танцам. Только убогие извращенцы повскакивали из-за столиков, потому что мелодия напоминала им танго. Они к месту и не к месту выделывали всевозможные па, чередуя их с классическим вывихиванием завзятых танцоров. Анна относил себя к числу последних. Анжель поглядел на танцующих не более двух секунд и отвел глаза, борясь с тошнотой. Анна с ходу выбился из ритма, Рошель, нимало не смущаясь, следовала всем его движениям.

Потом они вернулись к столику, и настал черед Анжеля пригласить Рошель. Она улыбнулась, сказала «да» и встала. Оркестр опять играл медленную мелодию.

— Где вы познакомились с Анной? — спросил Анжель.

— Совсем недавно, — ответила девушка.

— Пару месяцев назад, если не ошибаюсь?

— Да, — сказала Рошель, — на одной вечеринке.

— Может быть, вам неприятно об этом говорить? — спросил Анжель.

— Мне нравится говорить о нем.

Анжель мало знал Рошель, но ее слова причинили ему боль. Он не мог бы толком объяснить почему. Всякий раз, как он встречал красивую девушку, его охватывало желание обладать ею. Иметь на нее права. Но Анна был его другом.

— Он замечательный парень, — сказал Анжель. — И очень одаренный.

— Я это сразу заметила, — кивнула Рошель. — У него обалденные глаза и красивая машина.

— В Школе[13] он в два счета справлялся с тем, над чем другие бились часами.

— Да, он очень сильный, — сказала Рошель. — И много занимается спортом.

— За три года он ни разу не завалил ни одного экзамена.

— И к тому же он так здорово танцует.

Анжель пытался ее вести, но она, казалось, была исполнена решимости танцевать не в такт. Пришлось ему отстраниться и предоставить ей чудить в одиночку.

— У него есть только один недостаток, — продолжал Анжель.

— Да, но это не страшно.

— Он мог бы от него избавиться.

— Ему нужно, чтобы кто-нибудь о нем заботился. Чтобы кто-нибудь всегда был рядом.

— Возможно, вы правы. Но около него всегда есть кто-нибудь.

— Я бы не хотела, чтобы рядом было много людей, — задумчиво произнесла Рошель. — Только верные друзья. Вот вы, например.

— А я верный друг?

— Вы... Хотелось бы быть сестрой такого человека, как вы. Именно сестрой.

Анжель потупился. После ее слов от иллюзий не осталось и следа — ведь он не умел улыбаться так, как Анна. Это была главная причина. Рошель продолжала танцевать не в такт и с наслаждением слушала музыку. Все танцующие слушали музыку. Было жарко и накурено. Ноты пробирались меж скрюченных серых дымков над умирающими в пепельницах окурками. А пепельницы рекламировали фирму «Дюпон», что на улице Отфёй, и представляли собой в уменьшенном виде судна, утки и другие приспособления для лежачих больных.

— А вы чем занимаетесь? — спросил Анжель.

— Как это, чем я занимаюсь?

— Я имею в виду — в жизни.

— Я часто танцую, — сказала Рошель. — После экзамена на степень половой зрелости училась, чтобы стать секретаршей. Пока что я не работаю. Родители считают, что сначала я должна приобрести навыки поведения в обществе.

Музыка кончилась. Анжель хотел остаться, чтобы продолжить танец, когда музыканты заиграют снова, но они принялись оттачивать свои инструменты. Рошель поспешила к столику и уселась поближе к Анне. Анжель поплелся за ней.

— Вы обещаете мне следующий танец? — спросил Анна.

— Конечно, — ответила Рошель. — Мне нравится танцевать с вами.

Анжель сделал вид, что не слышит. У других девушек тоже могут быть красивые волосы, но такого голоса ни у кого больше нет. Не говоря уже о формах.