Осень - [96]

Он помог ей подняться. Беатрис застегнула воротничок, пригладила волосы.

– Вам идет этот наряд, – сделал ей комплимент доктор. – Вы – юная особа, которая вступает в жизнь.

– И никому невдомек, что жизнь эта продлится восемь дней, – сказала Беатрис, гладя мимо него. – Это ведь яд так на меня действует? – их взгляды встретились. Доктор кивнул. Беатрис улыбнулась.

– У меня осталось четыре платья. Буду менять их каждый день. Должна же у меня быть какая-то радость. Так ведь, доктор?

– Думаю, ваша главная радость в том, что вы стали хозяйкой этого дома, – сказал он.

– Спасибо, что напомнили, – Беатрис усмехнулась. – Пойду выпью шампанского. Составите мне компанию?

– Нет, я уже достаточно выпил, – ответил он. – К тому же Мэрил ждет меня.

– Поцелуйте ее за меня, – попросила Беатрис.

Доктор ушел. Прежде, чем спуститься вниз, Беатрис постучалась в комнату Энтони, он не отозвался.

– Придется ужинать в одиночку, – сказала Беатрис.

Она спустилась вниз, села за стол. Служанка подала ей угощение. Беатрис выпила залпом бокал шампанского, сказала:

– С первого дня своего приезда я хочу побродить по дому. И теперь, когда я имею на это полное право, я непременно загляну во все уголки, во все тайные комнаты, в которые нам никогда входить не разрешалось.

Она встала, решительной походкой направилась в кладовку, где висели ключи ото всех комнат дома.

– Жаль, что Энтони нет со мной в этом увлекательном путешествии, – сказала она со вздохом.

– Я могу его заменить, – раздался за ее спиной голос Карла Элюара.

– Вы?! – Беатрис обернулась. – Мне сказали, что все гости разъехались. Что…

– Я в этом доме не гость, – прервал ее Карл.

– Да, простите, – она смутилась. – Спасибо, что спасли меня от перелома черепа.

– Доктор Форц любит преувеличивать, – улыбнулся Карл. – Я не сделал ничего сверхъестественного, чтобы помочь вам. Я даже сам не до конца понял, что произошло. Я увидел, что вы падаете, подхватил вас, положил на кровать. Вот и все.

– Вот и все, – повторила Беатрис.

– Позвольте мне забрать у вас ключи, – проговорил Карл, протянув руку ладонью вверх.

Беатрис положила на нее ключи, сказала:

– Я бы хотела начать осмотр с комнаты Розалинды.

– Я тоже, – Карл улыбнулся. – Мы много лет с ней не виделись. Надеюсь, встреча будет приятной…

Беатрис поднялась наверх, первой вошла в комнату, сняла чехол с зеркала, спросила:

– Вы видели этот портрет?

– Я не только видел его, – ответил он, – я его автор.

– Вы?! Разве вы – художник?

– Если вы считаете меня таковым, то, да, – ответил он. – Хотя я сам не очень высокого мнения о своих художествах, поэтому мало кто знает об этих моих способностях.

– А кто вам позировал? – спросила Беатрис, разглядывая глаза Розалинды.

– Мэрил, – ответил Карл. – Неужели, она не рассказала вам эту историю?

– Нет, – Беатрис покачала головой. – В последнее время, с Мэрил вообще происходит что-то непонятное. Раньше она была другой.

– Все мы с годами меняемся, кто-то в лучшую сторону, кто-то, увы, в худшую, – сказал Карл. – Здесь, на портрете, Мэрил юная, восторженная барышня. Именно такой она была, когда мы познакомились. Она позировала мне в этой комнате, возле этого окна. А потом предложила поместить портрет в такую необычную раму, – он постучал по зеркалу. – Мэрил хотелось быть молодой всегда. Чтобы обмануть время, мы решили написать только глаза, а остальную часть лица спрятать за веером. Мэрил загадала, если на портрете она получится моложе, чем в жизни, то сможет прожить не один год, как предрекали доктора, а намного больше, – улыбнулся. – Все так и случилось. Этому портрету почти сорок лет, а Мэрил все так же привлекательна и молода. Если вы внимательно посмотрите в левый нижний угол портрета, то увидите мой автограф.

– Скажите, Карл, а почему дедушка решил отдать наш дом вам? – спросила Беатрис, разглядывая автограф.

– Думаю, это можно назвать случайностью, – ответил он.

Беатрис выпрямилась, посмотрела на него с удивлением. Он улыбнулся.

– После того, как я написал портрет Мэрил, Морган предложил мне увековечить и его. Я согласился. У вашего деда было очень выразительное лицо, оно просилось на полотно, – улыбнулся. – Мне самому хотелось написать его портрет, поэтому я с радостью взялся за работу. Но, когда мы встретились в мастерской, я понял, что портрет – это предлог. Морган выглядел слишком озабоченным. Я понял, что его что-то гнетет. Я решил узнать о причине его уныния. Он ответил, что не знает, как распорядиться с домом. Сыновьям дом не нужен. Мэрил осталось жить совсем немного.

– Мне бы не хотелось, чтобы дом пошел с молотка, когда господин Морган Эштон покинет этот мир, – сказал он. – Я бы отдал его человеку молодому, целеустремленному, живущему по законам истины. Но пока, увы, я не встречал достойных молодых людей. Вопрос: «кому отдать дом?» меня угнетает. Подскажите, что делать?

– Отдайте этот дом мне, – предложил я шутя, не подозревая, что он схватится за мои слова, как за спасательный круг.

– Карл, вы – гений! – воскликнул он. – Как же мне раньше не пришла в голову эта мысль? Вы ведь – Элюар? И ваше полное имя…

– Ричард Карл Элюар, – ответил я.

Он вскочил, куда-то умчался. Вернулся с документами и портретом. Протянул их мне.