Осень - [98]

– Давайте лучше откроем еще одну дверь, – предложила Беатрис, отойдя в дальний угол.

– Вы ее нашли? – спросил Карл, приподнявшись.

– Да, – ответила Беатрис, показав ему на простенок между окнами.

– Вы считаете, что это – дверь? – Карл перевернулся на живот, положил голову на кулаки. Ему нравилось разглядывать Беатрис. Ему не хотелось отпускать ее. А она, как нарочно, так быстро отыскивала двери, что путешествие могло закончиться в любую минуту.

– Дайте мне ключ, и вы поймете, что я права, – сказала Беатрис, протянув руку.

Карл встал, подошел к простенку, который Беатрис назвала дверью.

– Вот, посмотрите сами, – она показала ему на замок.

Карл вставил ключ в замочную скважину, несколько раз повернул его, толкнул дверь, воскликнул:

– Это же – тайный ход! А раз это – тайный ход, значит мы с вами точно в королевских покоях.

– Для прогулки по тайному ходу, нам нужны свечи, – сказала Беатрис. – Но я их здесь не вижу.

– Зато здесь есть нечто более интересное, – сказал Карл, показав Беатрис керосиновую лампу, похожую на старую бронзовую вазу. Зажег фитиль и первым пошел вниз по ступеням тайного хода.

– Как думаете, куда приведет нас этот путь? – спросил он, освещая Беатрис дорогу.

– В комнату Розалинды, – ответила она.

– Почему вы так думаете? – поинтересовался он.

– Потому что они любили друг друга, – ответила она.

– О ком вы говорите? – спросил Карл.

– О юноше, который построил этот дом, и Розалинде, – ответила она. – Этот тайный ход был сделан в доме изначально. Возможно, сама Розалинда его и сделала, чтобы беспрепятственно перемещаться из своей комнаты в королевскую спальню и обратно.

– Если бы я знал об этом тайном ходе раньше, в моей сказке наверняка бы появилось еще несколько глав, – проговорил Карл. – Однако, мне не понятно, почему мы не видели никакой двери, когда были в комнате Розалинды?

– Потому что это вовсе не дверь, – ответила Беатрис. – Откройте ее и вы увидите, что это…

Карл повернул ключ в замке, вышел из потайного хода, сказал:

– Вы правы, Беатрис, это не дверь, а книжный шкаф. Никому и в голову не придет, что в этом книжном шкафу таится нечто особенное. А уж о том, что это – дверь, вообще никто не догадается.

– Никто, – подтвердила Беатрис, вернув дверь на прежнее место.

– Что вы наделали? – воскликнул Карл. – Эта дверь не открывается снаружи. Мы не сможем попасть обратно.

– Сможем если воспользуемся обычной лестницей, – сказала Беатрис.

– Вы хотите вернуться в королевскую спальню? – Карл посмотрел на нее с интересом.

– Не сегодня, – ответила Беатрис. – У нас с вами остался еще один ключ. И я знаю, что четвертую дверь нужно искать на чердаке. Там нет света, и лампа нам пригодится. Идемте.

Они поднялись на чердак. Беатрис решительной походкой прошла в самый дальний угол, сказала:

– Это здесь.

Карл осветил угол, улыбнулся.

– Вы хорошо знаете дом.

– Прежде я не замечала эту дверь, – призналась Беатрис. – Я увидела ее вчера, когда Энтони крутанул меня на кресле-качалке. Посмотрите, как стоит кресло. Лицом к двери. У меня было несколько секунд, чтобы ее рассмотреть.

– Как думаете, какая тайна хранится за этой дверью? – спросил Карл, поворачивая ключ в замке.

– Ваша, – ответила Беатрис. – Это – ваша мастерская.

– Вы читаете мысли?

– Нет. Я просто догадалась, – ответила она. Толкнула дверь, вошла. – Здесь вы писали свои портреты и гравюры, которые Мэрил бережно хранила все эти годы, – повернулась, посмотрела на Карла, стоящего с лампой в дверном проеме. – Мэрил до сих пор любит вас.

– Я это знаю, – проговорил он. – Я дорожу этой любовью, потому что это нечто особенное, не подвластное разумению. Это, как любовь Розалинды, у которой нет будущего, но, тем не менее, прекраснее этой любви нет и не может быть ничего другого.

Карл вошел в мастерскую, поставил лампу на стол, сел на табурет. Спросил:

– Беатрис, а вы хотите, чтобы я написал ваш портрет?

– Нет, – ответила она. – Вы ведь написали его задолго до нашей встречи. Вот он, – она сдернула ткань с картины, висящей на стене, и сама отшатнулась.

– Господи, как такое возможно? – воскликнула она. – На мне точно такое же платье, как на потрете. Это… – повернулась к Карлу. – Как вы это угадали?

– Здесь нет никакой мистики, Беатрис, – ответил он. – Вспомните историю своего платья.

– Его привезли от модистки, чтобы… – Беатрис осеклась. – Мэрил специально заказала такое платье. Она знала, что мы с вами сюда придем, и я увижу потрет. Но откуда она узнала, что это произойдет сегодня? Что именно сегодня я надену именно это платье?

– У вас, моя милая, просто не было другого выбора, – сказал Карл с улыбкой. – Другие платья не такие торжественные, как это.

– Откуда вы знаете? – Беатрис наморщила носик.

– Мы вместе с Мэрил рисовали эскизы, – ответил он. – Вот они на столе. Взгляните.

Беатрис подошла к столу, взяла в руки несколько эскизов, похвалила Карла:

– Вы – прекрасный художник.

– Спасибо. Мне приятно слышать похвалу из ваших уст, – сказал Карл. – А как вы догадались про портрет?

– Это получилось как-то само собой, – ответила она. – Мне просто захотелось, чтобы этот портрет был…

Подошла к портрету, провела по нему пальчиком, спросила, не оборачиваясь: