Осень - [76]

– Что вы там шепчетесь? – рассердилась Мэрил, стукнула доктора ладошкой по спине. – Я не люблю, когда взрослые люди так себя ведут. Вы хотите, чтобы все узнали, что это вы отравили моих детей ядом кураре?

– Мэрил, куда вы дели пузырек? – спросил доктор, повернувшись к ней.

– Он в вашем саквояже, милейший, – ответила она с улыбкой. – Но он пуст. Не могли бы вы нам объяснить, куда делось его содержимое?

– Мэрил, это не шутки, – сказал доктор, разглядывая пустой пузырек. – Куда вы дели яд?

– Я? – она задохнулась от возмущения. – Это вы его куда-то дели, доктор Форц. Вы. И скоро ответите за свое злодейство.

– Позвольте мне покинуть ваш дом? – сказал доктор, спрятав пустой пузырек в саквояж.

– Идите, милейший, – проговорила тетушка, протянув ему руку для поцелуя. – Ждем вас завтра к обеду.

– Я провожу вас, доктор, – сказал Энтони. Вышел вместе с ним. – Вы можете объяснить это неожиданное воскресение?

– Я думаю, что это – фокус, – ответил тот. – Мэрил преуспела в этом жанре. Думаю, ей бы позавидовал сам Гудини.

– Кто это? – нахмурился Энтони.

– Великий фокусник, сотню раз умиравший и воскресавший на глазах изумленной публики, – ответил доктор.

– Ясно, – проговорил Энтони. – Надеюсь, тетя не за него замуж выходит.

– Нет, Гудини давно покинул этот мир, но его наследники вполне могли бы претендовать на ваш дом и руку вашей тетушки, – сказал доктор с долей иронии.

– Если мы обречены, то нам все равно, кому достанется этот дом и рука нашей Мэрил, – ответил Энтони с не меньшей иронией в голосе.

– Не падайте духом, я постараюсь что-нибудь придумать, – сказал доктор, пожав Энтони руку.

– Скажите, Форц, а этот яд в самом деле себя никак не проявляет? – спросил Энтони.

– Никак, – ответил тот. – В этом-то и заключается его коварство.

– Зачем же вы его носите с собой, если он такой опасный? – воскликнул Энтони.

– У этого яда есть и лечебные свойства, – ответил доктор. – Мы иногда даем его смертельно больным пациентам.

– Таким, как Мэрил?

– Да, – ответил доктор, побледнев. – Теперь вы начнете думать, что я намеренно убиваю Мэрил, что охочусь за наследством.

– А разве это не так? – Энтони сжал кулаки.

– Не так, – ответил доктор. – При желании, я давно мог его получить. Мэрил несколько раз предлагала мне стать ее мужем.

– Что же вас остановило? – Энтони прищурился. Он был готов в любой момент схватить доктора за грудки и вытрясти из него правду.

– Совесть, – ответил доктор. – Я женат, у меня прекрасная семья. У меня много состоятельных пациентов. Мэрил в этом списке занимает предпоследнюю строчку. Поэтому не думайте, что мне нужен ваш дом. Я прихожу сюда лишь потому, что любил господина Моргана, вашего деда. Ради его светлого имени, я попытаюсь что-то сделать для вас. Честь имею.

Он ушел. Энтони еще долго стоял на крыльце, вдыхал сырой осенний воздух. Когда он вернулся в гостиную, тетушка и Беатрис о чем-то мирно беседовали.

– Мы обсуждаем список гостей, – сказала Мэрил. – Присоединяйся.

– Простите, но я в этом ничего не понимаю, – сказал Энтони. – Я лучше почитаю газету, если ты не против.

– Я всегда за, когда люди занимаются делом, – сказала Мэрил. – Читай, дорогой. А потом перескажешь нам последние сплетни.

– С радостью, – усаживаясь в кресло, сказал Энтони.

Но читать он не стал. Он сидел и смотрел на дождь, который вновь затянул свою песню.

Энтони не любил осень. Она всегда навевала на него грусть. Ему казалось, что жизнь, его жизнь утекает куда-то вместе со струями дождя. И вот теперь, это в самом деле так. Их с Беатрис жизни утекают. Каждый прожитый день, каждый час приближает финальный аккорд. Энтони силится представить, каким он будет. Возможно, он будет похож на гром, но вполне вероятно, что он будет похож на затишье перед бурей. Главное, чтобы в этот момент рядом с ним была Бет – Беатрис.

Энтони смотрит на струи дождя и пытается отыскать в своей душе черные пятна. Зачем он это делает? Неожиданная потребность в покаянии заставляет его сдирать с себя кожу. Как ни странно, это доставляет ему удовольствие.

– Быть человеком без кожи – забавно, – думает Энтони. – Мои оголенные нервы похожи на электрические провода. От малейшего прикосновения проскакивает искра. Еще миг – и произойдет короткое замыкание, и тогда… Тогда о всепрощении придется забыть. Но может ли нам помочь вера во всепрощение? Почему вообще стало возможным такое вопиющее безобразие? Почему никто не остановил тетушку? Какое наказание ждет ее за это преднамеренное убийство?

Энтони посмотрел на разрумянившуюся тетушку, подумал:

– Неужели, все мерзавцы выглядят такими же счастливыми после совершенной подлости? Если так, то конец света уже наступил.

Встал, распахнул окно. В комнату ворвался ветер. Его холодное дыхание успокоило Энтони и перепугало Мэрил.

– Закрой немедленно окно, – закричала она. – Мне нельзя дышать осенним воздухом, это…

Она побледнела, закатила глаза, упала в обморок. Беатрис побежала за лекарствами, а Энтони распахнул окно еще сильнее.

– Я выведу тебя на чистую воду, разберусь с твоими фокусами, тетушка Гудини, – пробубнил он, расстегивая воротничок на ее платье.

– Энтони, почему ты не закрыл окно? – воскликнула вбежавшая в комнату Беатрис. – Неужели ты хочешь, чтобы Мэрил простудилась.