Осень - [73]

– Мэрил, ты нарочно злишь меня, я это понял, – сказал Энтони. – Тебе доставляет удовольствие видеть мою растерянность, мое недоумение. Ты радуешься, когда я теряю самообладание, срываюсь. Я больше не доставлю тебе такого удовольствия.

– Неужели, ты повзрослел, мой мальчик?! – воскликнула она. На лице отразилось крайнее удивление.

– Я научился смотреть по-иному на твои фокусы, Мэрил, – ответил он.

– На мои фокусы, – повторила она задумчиво. – Да, я давно не баловала вас своими фокусами. Давно…

Она подбросила вверх салфетку. Та вспыхнула, превратилась в пепел.

– Может быть, хватит? – Энтони набычился. – Ты позвала нас, чтобы подурачиться?

– Да, – Мэрил рассмеялась. – Да, мои милые детки. Но, главное, конечно, не в этом. Давайте выпьем за нас, семью Эштонов, к которой мы с вами принадлежим. За этот дом, хранящий память о наших предках. За этот мир, который мы все скоро покинем.

– Я не стану за это пить, – сказала Беатрис. – Я выпью за долголетие, о котором ты, Мэрил, так сильно мечтаешь. Живи до ста лет, а мы будем приезжать к тебе в этот дом. Будем устраивать мистические вечера, будем помогать друг другу, будем любить, жалеть и прощать.

– Милая Беатрис, давай жалость уберем из твоего пожелания, – предложила тетушка.

– Давай уберем, – согласилась Беатрис.

– За нас! За семью Эштонов! – воскликнул Энтони, высоко подняв бокал.

– А вы не будете возражать, если за этим столом появится еще один человек? – спросила тетя, пригубив вино.

– Нет, если он появится не сегодня, – ответил Энтони.

– Я тоже не против, – сказала Беатрис.

– Прекрасно, – тетя широко улыбнулась. – Новым человеком станет, – она выдержала паузу, – мой супруг.

– Это и есть то важное сообщение, которое ты должна была узнать из первых уст, – сказал Энтони, посмотрев на изумленную Беатрис. – Ты скоро свыкнешься с этой новостью, потому что о ней будут повторять по десять раз на день, – посмотрел на тетушку. – Поведай ей свою умопомрачительную историю, Мэрил.

– Не историю, а драму, – поправила она его. Вздохнула, пригубила вина. – Да, это драма. Драма…. Мой будущий супруг еще не знает, что я – не единственная наследница, что богатство семьи Эштонов будут поделены на три части, – улыбнулась. – Я решила сказать ему, что вы – мои дети. Мои гадкие дети, которые объявились в самый неподходящий момент и стали вымогать у меня деньги.

– Мэрил, зачем тебе все так усложнять? – удивилась Беатрис. – Может проще не выходить замуж за этого господина?

– Нет, – она стукнула кулаком по столу. – День свадьбы уже назначен. Мы поженимся в конце недели. А вы на свадьбе будете называть меня мамочкой, иначе я не дам вам ни гроша и дом завещаю своему супругу.

– Тетушка, ты забыла, что дом принадлежит всем нам? – спросила Беатрис, стараясь не сердиться. – Мы все имеем равные права и равные доли. Несколько лет назад мы с Энтони решили уехать из Лиля, оставив тебя хозяйкой дома. Но мы ведь можем изменить свои решения и вернуться обратно на правах хозяев. Вместе со мной приедет моя семья. Мы займем западную половину дома. А Энтони привезет свою семью и поселится в восточной половине.

– Этого никогда не произойдет, – проговорила Мэрил, подбросив вверх еще одну салфетку. Салфетка вспыхнула, пепел рассыпался по столу. Мэрил встала, посмотрела на Беатрис и Энтони, сказала:

– Я не случайно назвала наш ужин мистическим. Все, что сейчас произойдет, вы никогда не сможете объяснить, но это изменит ваши жизни, – улыбнулась. – Надеюсь, изменения будут хорошими. Мне больно видеть, как вы оба страдаете. Думаете, я не знаю, что вы – любовники.

– Это полный бред, Мэрил, – Энтони расхохотался. – Мы с Беатрис связаны узами родства, и это…

– Только слова, мой мальчик, – перебила она его. – Я же вижу, как горят твои глаза, когда Бет рядом.

– Ты права, Мэрил, – сказала Беатрис. – Мы любим друг друга. Но это – особенная, возвышенная любовь, которая не имеет ничего общего с тем, в чем ты нас подозреваешь. Запомни, Мэрил, мы с Энтони друг для друга – души, родственные души.

– Что ж, так даже лучше, – сказал Мэрил, усевшись на стул. – Мой будущий супруг – философ и поэт. Он так часто говорит о божественной природе наших душ, что я чувствую себя настоящим небожителем, – усмехнулась. – Жителем небес, которого зачем-то заставили спуститься на землю, дали ему богатое наследство, но не объяснили, что с ним делать.

– Отдай его нам, – сказал Энтони.

– Ни за что, – сказала Мэрил. – Богатство – зло. Нам следует от него избавиться как можно скорее. Именно поэтому мы отдадим его моему супругу.

– Я твоему супругу ничего отдавать не собираюсь, – сказал Энтони. – Я не буду отказываться от своей доли в пользу какого-то самозванца. К тому же, наши с Бет отцы, твои братья, будут против такой глупости. Или ты уже всех родственников списала со счетов?

– Ты нашел верное словечко: «списала», – усмехнулась Мэрил. – Да, я их списала, вычеркнула их списка на наследство. Осталось списать вас, мои детки. Но я сделаю это не сейчас, а через неделю после свадьбы. Живите пока в моем доме, но помните, что у вас только две недели.

– Надеюсь, ты это все не всерьез? – спросила Беатрис с надеждой.