Осень ацтека - [170]

— Тенамаксцин, весть о твоём восстании распространяется от народа к народу, от племени к племени, и многие горят желанием, как и ты, выступить против белых от имени Сего Мира. Везде, отсюда и до побережья Восточного моря, отряды воинов устраивают молниеносные набеги на испанские поселения, плантации и усадьбы. Они появляются, убивают всех, кого могут, уничтожают то, что не могут забрать с собой, и так же стремительно отступают. Чичимеки, народ Пса, теочичимеки, Дикие Псы, и даже Бешеные Псы, цакачичимеки — все они вторгаются во владения белых людей. Прибрежные жители, хуаштеки, пользующиеся дурной славой из-за своей апатичности и полнейшего ко всему равнодушия, и те совершили нападение на морской порт — на город, который испанцы называют Веракрус. Конечно, хуаштеки с их примитивным оружием не могли причинить там большой ущерб, но они, несомненно, посеяли страх и тревогу среди испанских поселенцев.

Мне было очень приятно об этом слышать. Народы, упомянутые разведчиками, конечно, были плохо вооружены, так же плохо организованы и способны не на настоящую войну, а лишь на грабительские набеги, но их вылазки помогали мне держать белых в постоянной тревоге, лишая сна и покоя. Теперь уже вся Новая Испания знала о том, что нападения и набеги, от самых мелких вылазок и до моих разрушительных атак, происходят повсюду и никто в Новой Испании не может чувствовать себя в безопасности. Я надеялся и верил в то, что захватчики почувствуют угрозу не только собственному благополучию, но и самому своему существованию.

Однако хуаштеки и прочие могли совершать свои стремительные вылазки и исчезать в диких дебрях почти безнаказанно. Тогда как под моим началом теперь собралась не только армия, но фактически огромный передвижной город — воины, рабы, женщины и дети, целые семьи, множество лошадей и стада скота. Передвижной-то он был передвижной, но, мягко говоря, слишком громоздкий, чтобы постоянно перемещаться от одного поля сражения к другому. По моему разумению, нам требовалось осесть в надёжном месте, которое можно было бы защитить, в то время как у меня имелась бы возможность высылать (или выводить лично) небольшие отряды в самых различных направлениях. Очень важно, чтобы, совершив набег, воины могли вернуться в безопасное убежище. Поэтому я созвал нескольких благородных воителей, о которых мне было известно, что они много странствовали по просторам Сего Мира, и спросил у них совета. Воитель по имени Пикскуи сказал:

— Я знаю именно такое место, мой господин. Ведь наша конечная цель состоит в нападении на город Мехико, что к юго-востоку отсюда, а место, которое я имею в виду, находится как раз примерно на полпути. Горы называются Мицтоапан, Обиталище Кугуаров. Те немногие белые, которым довелось увидеть эти горы, называют их на своём языке Микстон.

Это скалистые, крутые горы, пересекаемые узкими ущельями. Там можно найти долину, достаточно большую, чтобы разместить в ней всю нашу армию, а когда испанцы узнают о нашем местонахождении, — а рано или поздно они об этом так и так проведают, — им будет непросто до нас добраться. Если, конечно, они не научатся летать. Какие бы силы ни выслали против нас белые, им придётся пробираться по ущельям и горным тропкам цепочкой, которую легко остановит горстка аркебузиров, а другие воины забросают врагов сверху стрелами и копьями. А ещё лучше, обрушат на них камнепад.

— Превосходно, — сказал я. — Судя по всему, место действительно надёжное. Большое спасибо за совет, благородный воитель Пикскуи. Ступай же, обойди весь лагерь и передай командирам отрядов мой приказ готовиться к маршу. Завтра на рассвете мы выступим к горам Мицтоапан. А сейчас пусть один из вас найдёт ту девочку-рабыню Веронику и приведёт ко мне.

* * *

В тот памятный день тебя привёл ко мне ийак Поцонали. Я давно заметил, что этот юноша постоянно старается оказаться рядом с тобой и бросает на тебя прочувствованные взгляды. Такие вещи трудно скрыть от меня, поскольку в прошлом я и сам частенько бывал влюблён. И поверь, Вероника, стань мне известно (хотя тогда я ещё не знал всю правду о нас с тобой), что этот весьма достойный молодой человек снискал твоё благоволение, это не вызвало бы у меня ревности.

Так или иначе, нападение Ночецтли на эстансии ты уже описала, ибо являлась непосредственной свидетельницей этих событий, а теперь я продиктовал тебе полный отчёт о своём, к сожалению, далеко не столь бескровном нападении на торговый пост. Записав всё до последнего слова, ты тихонько промолвила:

— Я счастлива, мой господин, слышать, что ты в самом скором времени намерен напасть на Мехико. Надеюсь, этот город будет разрушен до основания, как и Тонала.

— И я надеюсь. Но почему этого хочешь ты?

— Потому что тогда будет уничтожен и монастырь, где я жила с тех пор, как умерла моя мать.

— Так этот монастырь расположен в Мехико? Раньше ты никогда не упоминала о его местонахождении. Мне известно только об одном тамошнем монастыре. Он располагался рядом со странноприимным домом Сан-Хосе, где я и сам одно время жил.

— Это он и есть, мой господин.

Где-то в глубине моего сознания стало зарождаться несколько волнующее, хоть и не пугающее подозрение.