Осажденный город - [17]
Она достигла Базарной Улицы, когда была уже глубокая ночь. И все еще не перестала исследовать саму себя, словно боясь, что порвалась. И боясь потерять своего лейтенанта… Да он еще и капитаном будет… «Фелипе, — позвала она, — Фелипе, Фелипе…»
«Обманываю я всех, ничего мне не надо», — подумала она раздраженно, ухватившись за огни, какие зажигал в эту минуту фонарщик. Вообще-то ей так нравились мужчины. «Ах, Фелипе», — произнесла она с сожалением.
«Хуже всего то, — думала она, минуя запертые ворота бойни, что никто не заговаривал с нею о женитьбе». Один Матеус уважал ее со страстью отеческой и церемонной, посещая мать, чтоб добиться расположения дочери. И это начинало уже ее привлекать, поскольку было привычно противно и отдавало так называемой «настоящей жизнью». Матеус, кто не сводил с нее глаз, дымя сигаретой. С ним у нее было бы роскошное и давящее будущее… Девушка прямо жаждала выйти замуж.
— Ах, мне бы весточку, весточку, — взмолилась она вдруг печально… О, мне бы застать наконец у нас дома посланца издалека, в запыленном платье, с чемоданами у нас в коридоре, и чтоб вынул из кожаной сумки письмо… И, пока мать подносила бы бокал вина чужеземцу, она распечатала бы письмо, дрожа, — письмо, зовущее ее далеко-далеко!
Ибо город Сан-Жералдо душил ее своей грязью и своими цветами, плавающими в канавах.
Ана зажгла тусклые огни и ожидала дочь к ужину, раскинувшись в качалке. Единственный зритель. Дом был погружен в электрическое молчание.
А вот и ее комната.
Словно рояль, который забыли закрыть. Как страшно видеть вещи… Сочетание балок свода так неожиданно и ново, словно опрокинутое кресло… Она сняла туфли, глядя вверх, убрала шляпу, разгладив поля, — вдруг завтра неожиданно понадобится. Внезапно выпрямилась.
Взяла платок, прижала к носу. Платок омочился кровью. Запрокинула голову назад заученным движением. Использовав момент, чтоб еще раз взглянуть на потолок. Кровь сочилась тепло и медленно, в комнате пахло кровью. Она так и стояла, терпеливо, задохнувшись немножко. Рот сжался под платком, глаза расширились. Наконец сняла платок. От носа ко рту кровь высохла, придав лицу вид гадкий и детский. Она опять вернулась раненая.
Уродливая, с размазанными румянами, с растрепанными волосами, она печально по-сапливала; волшебство исчезало, и она снова готова была «наговорить змей и ящериц», как гласит поговорка. Но оставалась твердой, не тратясь понапрасну. Борьба еще предстояла, а она была отчаянная, эта патриотка.
Сдернула платье и, оставшись в комбинации, промокшей от пота, глубоко вздохнула и зажмурилась. Распущенные волосы до половины скрывали лицо. Лукресия Невес терла лоб тыльной стороной руки, словно ее ударили, утешая себя, как умела. Грязная и в крови. Сопела униженно и терлась ухом о плечо.
4. СТАТУЯ НА ПЛОЩАДИ
Их было три — ступенек, ведущих в столовую, и разность уровней расположила помещение в глубине. Плохое освещение предместья, в те времена распределенное всего по нескольким домам, создавало к ночи жилище, полное конструкций и сплетений, куда тиканье стенных часов падало отвесно — концентрические круги гасились в тенях от мебели. Пожелтелые покрышки на чайник, чучело птички, набитое соломой, деревянная шкатулка с видом Альп на крышке выдавали заботливое присутствие Аны.
Дом казался украшенным отбросами более крупного города.
— Ты устала? — спросила Ана через стол, щуря глаза, словно дочь была далеко, и свет между ними был ярок.
Лукресия невзлюбила эту комнату, где все пропитано счастливым вдовством Аны. Чтоб понять, нужна непрерывность присутствия, смутно думала девушка, стараясь разглядеть каждый предмет: они ничего не раскрывали и берегли свою тайну только для внутреннего взора матери. Которая их переставляла и обмахивала — сразу же отступив на шаг, чтоб рассмотреть издали и сбоку взглядом близорукой нежности, как скульптор свое творенье. Сами-то вещи сейчас хорошо смотрелись только наискось, прямому взгляду они показались бы косыми. Осмотрев их, Ана вздыхала и взглядывала на Лукресию, в знак того, что уже не занята; Лукресия грубо отворачивалась и смотрела в потолок.
Все больше старалась Ана приблизить к себе дочь, чтоб сделать участницей ничтожных секретов, которые душили ее; и все чаще жаловалась, что не спала ночь. Лукресия только отворачивалась.
Давно уж она, и любя свое вдовство без вспышек, какие могут быть вызваны мужчиной, эта женщина стала теперь как-то беспокойнее — и, пытаясь привлечь к себе дочь, чтоб обрести душевность, в какой обе почерпнули бы скрытое удовлетворение, со вздохами и радостями, Ана любовалась ею, как портниха любуется своим шитьем: Ана и правда бралась всегда с удовольствием за любые починки.
Но напрасно ждала она поддержки дочери, терпеливым взглядом умоляя ее о жертве. В чем состояла жертва, обеим знать было незачем: но Ана просила, а Лукресия отказывала — и рождались просьбы и отказы второстепенные, не важные сами по себе, но огромные в этой длинной комнате и нагруженные все тем же упорным вопросом: почему Лукресия не проводит вечера с матерью здесь, в этой столовой?
Но девушка под конец сдавалась — и столовая, вместе с Аной, окружала ее, сияя сверкающими чашками, ярко выпячивая картину с видом Альп… Ничто, однако, не поддавалось прямому взгляду, хоть Ана и всячески расхваливала красоту всего, указывая на то или на это.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.