Ее проводили в очень красивый и большой офис. На огромном столе небрежно были разбросаны эскизы и ручки с карандашами. Ребекка заметила, что на стенах нет ни одной картины. Ксандроса она не сразу заметила, а потом скорее почувствовала, чем увидела. Она резко повернулась и увидела его у окна. Он молча разглядывал ее. Она вдруг почувствовала волнение и смесь какого-то дикого страха и безумного желания.
— Это все, Мириам, — сказал он.
Похоже, она не его девушка.
— Это твоя секретарша? — с надеждой спросила Ребекка, когда девушка вышла.
— Нет, архитектор, — ответил он и заметил, что гостья вздрогнула от жесткости в его тоне. А чего она ждала? Он не имел никакого представления, что привело ее сюда. Если только это не часть какой-то изощренной игры. Может, именно поэтому Ребекка сама порвала их отношения, не дождавшись его инициативы? Пыталась заставить его пожалеть и прибежать к ней? Если так, то она прогадала.
Она заставила его... что? Почувствовать себя раздраженным оттого, что она полезла в его личную жизнь? Ксандрос не мог отрицать, что она имела странное воздействие на него. У нее была какая-то сила, ведь иногда он ловил себя на мысли, что скучает по ее страстности. Не поэтому ли он разорвал контракт с ее авиакомпанией? Не хотел снова искушать себя желанием побыть с ней еще немного, видеть ее голубые глаза и трогать шелковые волосы.
— Присаживайся.
— Спасибо. — У нее дрожали ноги, и она опустилась в кресло с чувством облегчения.
— Хочешь чего-нибудь выпить? Или воды?
Она покачала головой, надеясь, что самообладание не покинет ее.
— Нет, спасибо.
Ксандрос молча ждал, когда она объяснит цель своего визита, но Ребекка, опустив глаза, рассматривала свои руки. Он вдруг почувствовал раздражение. Что она удумала?
— Итак?
Ребекка долго набиралась смелости, прежде чем посмотреть ему в глаза. Как лучше сказать ему? Все заранее подготовленные слова казались ей сейчас ерундой. Нет тут лучшего или худшего способа, нужно просто сказать.
— Я беременна, Ксандрос.
Он не ответил и даже не пошевелился. Ребекка искала взглядом его глаза.
— Ты меня слышал, Ксандрос? Я...
— Я слышал.
Он почему-то подумал о Нотусе — греческом ветре, который неизменно приносит с собой грозы. А в его жизни как раз только что разразилась буря. Ребенок от женщины, которая ничего не значит для него. Однако его лицо не отразило никаких эмоций. Он посмотрел ей в глаза и спокойно спросил:
— Ты уверена?
Она уже хотела показать ему округлившийся живот, но потом подумала что не должна оправдываться и чувствовать себя виноватой. Он не планировал этого, но ведь и она тоже.
— Да, уверена. Я делала тест, а потом доктор подтвердил, что они... — Он дернулся, но она продолжила: — Да, они. Я жду близнецов, Ксандрос. Где-то в середине января.
Близнецы. Это слово ворвалось в его сознание, как камень, брошенный в воду с высоты. Он почувствовал злость и боль одновременно. Близнецы.
На него нахлынули эмоции, возвращающие его в детство, которое он так долго пытался похоронить и забыть. Мать, бросившая его. Отец, которого как такового и не было. Брат, с которым он был связан навеки, сам того не желая.
Он усмехнулся, когда вдруг понял, что этот факт спас Ребекку от его сомнений в отцовстве ребенка. Хотя почему-то эти сомнения даже не приходили ему в голову. Она настолько вся отдавалась встречам с ним, что он был уверен, что другого любовника у нее нет. Или это его мужское самолюбие говорило, что после него она еще не скоро позволит другому мужчине дотронуться до себя.
Близнецы.
Он снова посмотрел на нее.
— В этом ты тоже уверена?
Он что думает? Что она проверяет его таким образом? Утешая себя тем, что это он от неожиданности задает глупые вопросы, Ребекка кивнула.
— В наши дни можно сделать любой анализ, а на сроке от девяти до...
— Хватит! — Он поднял руку, чтобы она замолчала, давая понять, что детали его не волнуют. Ему нужно время подумать.
Ксандрос подошел к окну, в котором отражались огни ночного Нью-Йорка. Что вообще мужчины делают в такой ситуации?
Он повернулся. Ребекка тихо сидела, и он отметил, что она выглядит очень уязвимой. Она забрала волосы обычной заколкой, и он понял, что у нее не было желания поразить его своим внешним видом. Еще он заметил, что она покрылась гусиной кожей. Наверно, не привыкла к кондиционеру.
— Скажи хоть что-нибудь! — не выдержала Ребекка, не в силах выносить его тяжелое молчание.
— Что ты хочешь от меня услышать? Что мы все заживем счастливо и я женюсь на тебе? — Он коротко рассмеялся. — У меня нет таких намерений.
Его слова ранили ее. А как могло быть иначе? Но Ребекка не показала этого. Она обещала себе, что, несмотря ни на какие его слова, не устроит истерику.
Они поговорят как взрослые люди. По крайней мере она точно. Ей удалось сохранить спокойствие, хотя больше всего сейчас хотелось крикнуть, что она не вышла бы за него замуж, даже будь он последним мужчиной на земле. Она даже умудрилась кивнуть и натянуто улыбнуться. В конце концов она была готова к тому, что он будет отказываться от отцовства. А это куда обиднее отказа жениться.
— Брак? Упаси боже! Я не за этим здесь, — ответила она.
