Орленок - [18]
— Парта Голенева!
— На ней будут сидеть отличники. Согласны? — Нина Васильевна посмотрела на ребят.
— На парте Голенева будут сидеть отличники! — решили ребята.
Минуло много лет.
В один из жарких августовских дней у памятника Геннадию Голеневу стояли два молодых человека с обнаженными головами, стояли в скорбном молчании. Первым торжественную тишину нарушил офицер Советской Армии Андрей Матушкин:
— Дарик, найдем его мать и поблагодарим за сына.
Дарик, студент московского института, бережно положил на могилу венок и ответил:
— Пойдем, поблагодарим, Андрейка.
Жаль, что рано ушли эти двое. Часом позже у памятника появилась группа ребят. Они принесли с собой букеты живых цветов. Увидели совсем-совсем свежий венок, поправили его и положили на могилу свои цветы.
Потом сели под развесистой акацией. Говорили о Геннадии Голеневе. Они вспоминали, как готовились к дружинному сбору, как собирали фотографии, рассказывающие о жизни Голенева, перепечатывали их, а потом у стенда горячо спорили, куда какую определить. Стенд с лучшим рисованным портретом Гени (в школе был объявлен конкурс на лучший рисунок) был установлен на самом видном месте.
А фотоальбом какой! Там не только фотографии, но и письма из Читы, из Москвы.
«Горячо одобряю ваше решение — бороться за честь присвоения нашей дружине имени Геннадия Голенева, замечательного нашего земляка, — писал из Москвы товарищ Геннадия. — …В детстве мы жили с Теней в одном дворе, играли в одни игры, читали книги… Он был честным по отношению к товарищу… Любил свой город и не хотел, чтобы по его улицам ходили фашисты.»
— Ребята, я запомнил стихотворение «Памяти друга», которое он прислал нам, — сказал курносый, с симпатичными веснушками на лице, мальчик. — Хотите, я продекламирую?
— Только с выражением!
— Читай! Читай! — послышалось со всех сторон.
И мальчуган начал звонким голосом.
Голос юного чтеца звенел над могилой погибшего старшего товарища:
