Орхидея на лезвии катаны - [115]

- Может, нам выставить мэра города как отдельный лот для самой дорогостоящей сабы по итогам аукциона?

Я еще могу шутить. Просто уму непостижимо, но я оказалась права – только погружение в работу сможет на время разогнать мои мрачные мысли в ожидании неизбежной встречи с Лавровым. Осталось продержаться полчаса, скоро Ева вернется домой, и мне хочется верить, что я смогу отвлечься при виде одной ее улыбки.

Никея бросает на меня долгий задумчивый взгляд. Мне плевать, хотя я вру себе – сердечко сжимается, и я поспешно допиваю холодный кофе. Сегодня суббота, никто не планировал не то что появляться в клубе, но и собирать совещание. Надеюсь, мне простят это своеволие, мы ведь работаем на благо общего дела. Альфа-домина скорее довольна тем, что мы работаем, а не сидим по домам, на нее как-то странно действует упоминание Лаврова. Словно ей меня жаль, но она считает ниже своего достоинства вмешиваться.

- Спасибо, что не отказали мне сегодня, - улыбаюсь, понимая, что не смогу больше выдерживать присутствие Ники, которая, кажется, знает все. – Встретимся в понедельник и, я уверена, достигнем ошеломительных результатов.

Я отставляю пустую чашку в сторону, предвкушая встречу с дочерью. Я еще многого не знаю.

…В ослепленном весной городе идет мелкий дождь. Колеса черного «порше кайена» мягко пружинят по брусчатке главной улицы. Ему даже не нужно сбавлять скорость, правительственные мигалки заставляют других участников автомобильного движения жаться к обочине, пропуская повелителя города вперед. Сегодня он решил сесть за руль сам, у его колесницы бронированное стекло, только он всегда страхуется от непредвиденных обстоятельств – впереди и поодаль, не сбавляя скорости, несутся два «брабуса» со штатной охраной. То ли обычная мера предосторожности, то ли усиленная вследствие недавнего стихийного митинга, целью которого было брать штурмом мэрию и линчевать мэра, покрывающего коррупцию. Новоявленные революционеры не знают, что могло быть хуже, да им и невдомек – харьковский Брюс Уэйн проявил чудеса фальшивой дипломатии и завоевал толпу своей показательной храбростью, когда вышел на трибуну и свел конфронтацию до уровня двусторонних переговоров. Сегодня у него законный выходной, но он давно забыл о том, что они положены по закону, он привык решать дела сразу, по мере поступления.

Дождевые капли веером разносятся из-под тормозящих с визгом колёс, тихо урчит двигатель - черный монстр автомагистралей замирает на полосе с нанесенной разметкой VIP, той самой, где не столь давно имел право парковаться только основатель клуба, которого больше нет в живых. Этому наглецу нет до этого никакого дела, так и должно быть – сейчас в этом клубе главный он, несмотря на то, что делит эту ответственность с вдовой погибшего. Мокрый асфальт пошел рябью от невидимой глазу вибрации, стоило новоприбывшему оставить на нем тут же исчезающий отпечаток подошвы выполненных на заказ «оксфордов», после того, как хозяин города решительной походкой человека, уверенного в завтрашнем дне, двинулся в сторону черных зеркальных дверей закрытого клуба, проигнорировав приветствие швейцара и охраны. Вошел в затемненный холл, пустынный в это время. Здесь никого, за исключением бармена за фигурной стойкой, декорированной цепями и изображениями трикселя. Парень как раз наслаждался временным затишьем перед тем, как в клуб начнут прибывать гости и не оставят ему ни минуты свободного времени, поэтому строчил по сенсорной клавиатуре широкого смартфона сообщение, чтобы подтвердить встречу, узнать, как дела, или же просто-напросто прокомментировать очередной пост друзей в социальных сетях. Он настолько увлекся виртуальной частью своей жизни, что не сразу заметил прибытия нового хозяина города, по совместительству – клуба. Хватило одного взгляда визитера, которого сегодня не ждали, чтобы очередное творение японо-китайской индустрии выскользнуло из пальцев обомлевшего бармена, он сумел поймать его сразу, хвала молниеносной реакции – сколько раз уже жонглировал с бутылками на глазах у искушенной публики!

Лавров наверняка наблюдал этот импровизированный спектакль с едва зародившейся в уголках губ улыбкой, от которой у каждого без исключения появлялось непреодолимое желание провалиться сквозь землю или же слиться со стенами. Принять ее за выражение благосклонности могли лишь напрочь лишенные инстинкта самосохранения индивидуумы.

- Еще раз увижу подобное на работе – уволю. Зарежу репутацию. Сделаю так, что тебя в этом городе даже стойку протирать не возьмут. Я понятно выразился?

Наверняка бармен залился краской, вряд ли стыда, - работать в таком клубе и краснеть от смущения нереально, скорее, негодования, и попытался натянуто извиниться, на самом деле хотел возразить, на что удостоился решительного жеста – поднятой ладони, призывающей к молчанию, и хлесткой фразы:

- Это все.

В этот момент Лавров уже заметил Никею, которая спускалась по витой лестнице, и его улыбка стала иной – довольной, дружелюбной и искренней. Возможно, они успеют даже выпить кофе (может, что-то покрепче, кто осмелится заставить мэра дышать в трубочку? У него и раньше была в этом плане зеленая улица).