Орхидеи еще не зацвели - [44]

— Ну, как вы, Генри? Вам лучше?

— Угу.

— Тогда вам надо присесть и прийти в себя. Позвольте пригласить вас с господином Вустоном на славную чашку кофе, — сказал Степлтон. — Мы с сестрой живем здесь совсем рядом.

— Что он сказал?! Славную чашку кофе?! — не сдержался я, да и кто бы тут сдержался. — Ха-ха-ха! Хе-хе-хе!

— Да, чашку кофе, — ответил Степлтон, — что вас так удивило?

— Что тебя так удивило, Генри? — спросил Генри.

— Ничего, Берти, — сказал я. — Я не против. Славная чашка кофе. Хе-хе-хе! Ой, не могу, славная чашка кофе!

— Хо-хо-хо! — вдруг натужно залился смехом Степлтон. — Ха-ха-ха! Такое иногда ляпну! Где была моя голова?! Славная чашка кофе! Ну, сказанул! Хе-хе-хе!

— А еще говорят, что у немцев нет чувства юмора! — поощрительно похлопал я Степлтона по плечу, он в ответ нервно дернулся.

— Чего он засмеялся? — спросил Генри.

— Потому что у него есть чувство юмора! — провозгласил я. — Или он делает вид, что есть.

— Для чего?

— Я же сам ему показал, в каком месте смеяться.

— Угу, это я понял, но я бы хотел, все же, знать, так, для общего развития, почему ты смеешься над нашей английской славной чашкой кофе.

— Не обращай внимания, Берти, у нас, в Америке, свои приколы. Гм-хм… у нас в есть такой комикс.

— Когда один из героев пьет «славную чашку кофе»?

— Да.

— И он англичанин?

— Нет, из Европы.

— Вот кретин! Зачем европейцу еще и пить кофе?

— А в чем дело?

— Ну ты ж сам видишь, что они там у себя устроили, в этой Европе. Это ж кошмар! Нет, им не кофе надо давать. Им надо всем давать бром!

На этих словах кадык Степлтона всколыхнулся, а лицо пошло пятнами.

— Чтоб не размножались.

Степлтон вздохнул, словно суслик на пепелище родного дома.

— Особо немцы отвратный народ. Я их вообще не понимаю.

Степлтон как будто проглотил яйцо и готовился снести новое, больше и лучше прежнего.

— Специально приезжают к нам страну и печатают фальшивые деньги, чтобы подорвать нашу экономику. И потом наша военная разведка за ними скачет по кочкам и их вылавливает, и потом наших разведчиков отправляют туда, чтобы они напечатали столько же ихних фальшивых денег, чтобы их экономика тоже…

— Прекрати, Берти, ты не можешь наверняка это знать, — вставил я, боясь, чтобы Степлтона от таких разговоров не хватила картошка… то есть кондрашка, что это я все про картошку, хотя как посмотреть, иных от картошки как раз и хватает кондрашка, ха-ха.

— Ты с ними разговариваешь, а они пердят.

И в этот момент случилось непоправимое — Степлтон перднул. Я покатился от хохота.

— Сисечник, сын гуннов, — прокомментировал безжалостный Генри. — Никакой выдержки. Держи свои эмоции в себе.

— И не перди! — назидательно вставил я сквозь смешливые слезы. — Англичане никогда не пердят. На это… у них есть тетушки!

— Чтобы пердеть? — чешуйчато спросил Степлтон, пользуясь моим беспомощным состоянием.

— Чтобы НЕ пердеть, — победоносно ответил я, наконец-то преодолев хохот. — Разве вы сами этого не знаете?

— Я-то знаю, — ответил нахал, от избытка наглости во взоре вдруг став белоглазым, а во вкрадчивом голоске его зазвучал биргмингемский металл, — а откуда вам самому знать? Здесь говорят, вы родились в Вайоминге.

— Даже и в Вайоминге известно, — бросился мне на подмогу морской пехотинец Генри, — что во всей нашей старушке Англии есть один человек, кто пердит, и тот медвежонок. Его так и зовут: Вини-Пук. Так во всех детских книжках написано.

— Вини-Пуккосагиб, — задумчиво повторил Степлтон, — его дети любят?

— Любят, конечно же!

— И женщины его любят?

— Да, бывает, и женщины.

— И меня они любят. Все меня любят: женщины, дети… гм-хм… в общем, все. И животные тоже. Иногда даже думаю, может быть, у моего тела особый запах… Один раз открываю дверь — на пороге стоят две свиньи!

— Удивительно! С букетом или с бутылкой?

— Их интересуют чувства, — понимающе подхватил Генри.

— Да, именно, чувства, — сказал Степлтон, зардевшись, как школьница, застигнутая за жеванием табачной жвачки. — А, ну вот мы и дома. Бэрил! Тут твой Вустон пришел ненаглядный и с ним сэр Генри!

— Ах, Джек, я ставлю кофейник!

— Нет, сестричка, иди к гостям, кофе в этом доме варю только я, только я!

Глава 24

— Джек, ты привез мне то, что я просила? — поинтересовалась красавица, когда ее брат внес в гостиную поднос с ароматным кофе и тостами.

— Вот, держи.

И, поставив поднос на столик перед нами, он достал из кармана предмет, который я узнал сразу. Это была миниатюрная перделка из магазина сюрпризов. Ты сжимаешь ее пальцами, и она издает нужный звук. Примененная опытной рукой, она может послужить источником неиссякаемой радости в непритязательной компании.

Меррипит-Хаус оказался мрачной на вид фермой. Раньше в ней, наверно, жили суровые скотоводы, а теперь вот поселились энтомологи, которые привнесли в ее устройство соответствующий легкий, спортивный дух. Вместо рогатых голов на стенах повисли крылатые бабочки, в углу теперь стояла не верная берданка, а зеленый сачок. В погребе громоздились не бочки эля, а печатный станок и штабеля денег, но впрочем, это лишь мои предположения — туда нас не пригласили. А так все осталось прежним. Все тот же спертый дух сырости, все так же дом окружал фруктовый садик; деревья в нем, как и повсюду на болотах, были низкорослые, чахлые. Одним словом, убогое и тоскливое место. Если красавица, с которой здесь живешь, твоя сестра, то тоже взвоешь, напугав фермеров.