Орельен. Том 2 - [19]
— Пятьдесят семь… пятьдесят семь… Что же это такое? Ах да, должно быть, «Яичники вместо сердца». На эту картину масса покупателей, всем хочется ее приобрести. Нет? Ну и дурак же я! Портрет госпожи М. Да… Портрет госпожи М. … Не знаю, продается ли он… Скажите, мадам Белли-Фонтен, не появлялся тот господин, который обещал зайти?
Дама оторвалась от своих писаний:
— Что вам угодно, мосье?
— Скажите, мадам Белли-Фонтен, тот господин, что должен был зайти за портретом госпожи М., заходил или нет?
— Какой господин? — сухо спросила мадам Белли-Фонтен. — Не знаю, о ком вы говорите.
Она поджала губы цвета черного винограда.
— Сами видите, сударь, как трудно обходиться без помощников, — вздохнул Марко-Поло. — Откуда мне знать, сударь? Возможно, этот господин заходил, как раз когда меня здесь не было… К тому же он ничего определенного не сказал… Так что…
— А какова цена портрету?
— Надо посмотреть по книгам… Разрешите?
Прежде чем приступить к изучению вышеупомянутой книги, представлявшей собой реестр в черном переплете, где цены были обозначены буквами и цифрами, на манер шифра для открывания сейфов, господин Марко-Поло долго священнодействовал, что должно было означать: «позвольте, позвольте, как бы не ошибиться…» На самом же деле господин Марко-Поло опытным взглядом оценивал пальто, зонтик, шелковую подкладку шляпы, которую Орельен держал в руке… И наконец изрек:
— Ровно пять тысяч франков, да, пять тысяч!
Цена была непомерно высокой. И для Замора и для Орельена. А он-то думал, что портрет стоит полторы тысячи. Нет, неправда, ничего он не думал. Жаль… Вдруг он покраснел. Что он здесь делает? Выторговывает Беренику. И сконфуженно спросил:
— Это последняя цена?
Господин Марко-Поло воскликнул, что это последняя цена, если только портрет вообще не продан… и в конце концов, что в наши дни можно купить за пять тысяч франков? Ведь это Замора! Вдруг он осекся, оцепенел. Клиент вынул из кармана чековую книжку и вечное перо.
— Выписывать на имя Марко-Поло?
— Безусловно. Портрет будет доставлен мосье сразу же по закрытии выставки, через две недели, нет, через семнадцать дней.
— Значит, я могу его вычеркнуть из списка?
— Если мосье угодно… впрочем, это никакой роли не играет… Пусть мосье потрудится сообщить свой адрес…
Марко-Поло не мог опомниться от удивления. Он суетился, зажав чек между пальцами. Когда клиент ушел, он заорал:
— Мадам Белли-Фонтен! Мадам Белли-Фонтен!
И мадам Белли-Фонтен оторвалась от своих записей с видом человека, грубо разбуженного от сладкого утреннего сна.
— Мадам Белли-Фонтен, немедленно прикрепите к номеру пятьдесят семь этикетку с надписью «Продано». Слышите, немедленно… к номеру пятьдесят семь… «Про-да-но»! Это придает солидности!
L
«Я пишу вам, — гласило письмо, — потому что не могу больше выносить молчания…»
Орельен обнаружил письмо в вечерней почте. Второй раз в жизни видел он почерк Береники. Смотрел на него с таким чувством, как смотрят на незнакомое лицо. Внешне беспорядочный почерк, обманчиво крупный, но убористый, между строчками непривычно большие расстояния, заполненные вытянутыми в длину буквами. Не обычный, лишенный индивидуальности женский почерк, в котором до старости сохраняется щеголеватость, усвоенная еще в школе, с детства, почерк полностью противоречивший представлению о почерке женщины наших дней. Странный, неприлизанный почерк… В нем чувствуются вольные струи ветра, вольные порывы сердца. Строчки, выведенные незнакомым почерком, плясали в глазах Орельена, он сначала прочел письмо, не понимая смысла, так он был взволнован. Необходимо было сосредоточиться, убедить себя самого, что это пишет Береника, пишет синими чернилами, на почтовой бумаге цвета морской воды. Какая же Береника? Та, с широко открытыми глазами, или та, что опустила веки? Все равно какая — это Береника!
«Сначала я думала, что не видеть вас — это все равно что уснуть, а ведь сладко спящий человек счастлив. Но оказалось, что я сплю плохо. Слишком мой сон похож на бессонницу. Ничто не способно отвлечь меня от вас, ничем не удается усыпить боль. Я замкнулась в этом молчании, и оно меня душит. Не слышать вас больше — значит не слышать ничего. Никогда не думала, что так может быть. Я поклялась не видеть вас больше, но когда маска была готова, не удержалась — просто не могла поступить иначе — и сама отнесла ее вам. Ведь она такая хрупкая, и мне некому было ее доверить. Словом, тысячи причин… Я решила, что отдам ее привратнице. Но привратницы не оказалось на месте, висела записка… Тогда я поднялась к вам. Вас не было дома. Ваша экономка сказала, что вы только что ушли. Таким образом я все-таки сдержала слово. И до сих пор не могу прийти в себя. И писать вам тоже не нужно было. Я твержу себе, что успею еще разорвать письмо, не отошлю его. Это-то и придает мне мужество, печальное мужество не скрывать перед вами своих слез. Орельен, Орельен, все это выше моих сил!
Временами я просто не нахожу себе места. Когда я думаю о том страшном поручении, которое я дала дяде Блезу. Случилось это под влиянием минуты; тогда я еще тешилась своей безумной клятвой, жила под ее властью. Ведь Бланшетта была такая несчастная! Вот я и убедила себя, что меня просто тянет к вам и с этим влечением нетрудно бороться. Кроме того, меня охватила какая-то лихорадка самопожертвования. И я с чистой совестью смогла сказать тогда мосье Амберьо, что не люблю вас. Не сомневаюсь, он поверил. Говорил ли он вам об этом? А теперь я боюсь. Боюсь, что вы тоже поверите. Боюсь, что мои слова причинили вам боль, боюсь потерять вашу любовь. О нет, это немыслимо, потерять вас, моя любовь! Мне легче, когда я пишу эти слова «моя любовь». Да, я солгала, да, я люблю вас… И не разорву письма, в котором сказано, что я вас люблю. Или сохраню его для себя, или отошлю вам. Где зло, где добро? Бланшетта должна жить, ведь у нее дети. Эдмон считает, что она пыталась покончить с собой потому, что ревнует его, но когда она, придя в себя, решила снова принять веронал, я, которой была известна истинная подоплека дела после нашего ночного разговора, я почувствовала себя убийцей, я боролась с ней, я обязана была во что бы то ни стало подчинить ее своей воле, вырвать из ее рук таблетки. Она твердила: «Дай мне умереть, дай мне умереть». Я чуть ли не силой вырвала у нее клятву, что она не повторит своих попыток. Но и сама взамен дала ей клятву. В ту минуту это казалось мне вполне естественным, легко выполнимым.
Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его. Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона.
Более полувека продолжался творческий путь одного из основоположников советской поэзии Павла Григорьевича Антокольского (1896–1978). Велико и разнообразно поэтическое наследие Антокольского, заслуженно снискавшего репутацию мастера поэтического слова, тонкого поэта-лирика. Заметными вехами в развитии советской поэзии стали его поэмы «Франсуа Вийон», «Сын», книги лирики «Высокое напряжение», «Четвертое измерение», «Ночной смотр», «Конец века». Антокольский был также выдающимся переводчиком французской поэзии и поэзии народов Советского Союза.
В книгу вошли рассказы разных лет выдающегося французского писателя Луи Арагона (1897–1982).
В романе всего одна мартовская неделя 1815 года, но по существу в нем полтора столетия; читателю рассказано о последующих судьбах всех исторических персонажей — Фредерика Дежоржа, участника восстания 1830 года, генерала Фавье, сражавшегося за освобождение Греции вместе с лордом Байроном, маршала Бертье, трагически метавшегося между враждующими лагерями до последнего своего часа — часа самоубийства.Сквозь «Страстную неделю» просвечивают и эпизоды истории XX века — финал первой мировой войны и знакомство юного Арагона с шахтерами Саарбрюкена, забастовки шоферов такси эпохи Народного фронта, горестное отступление французских армий перед лавиной фашистского вермахта.Эта книга не является историческим романом.
В книгу вошли рассказы разных лет выдающегося французского писателя Луи Арагона (1897–1982).
Евгений Витковский — выдающийся переводчик, писатель, поэт, литературовед. Ученик А. Штейнберга и С. Петрова, Витковский переводил на русский язык Смарта и Мильтона, Саути и Китса, Уайльда и Киплинга, Камоэнса и Пессоа, Рильке и Крамера, Вондела и Хёйгенса, Рембо и Валери, Маклина и Макинтайра. Им были подготовлены и изданы беспрецедентные антологии «Семь веков французской поэзии» и «Семь веков английской поэзии». Созданный Е. Витковский сайт «Век перевода» стал уникальной энциклопедией русского поэтического перевода и насчитывает уже более 1000 имен.Настоящее издание включает в себя основные переводы Е. Витковского более чем за 40 лет работы, и достаточно полно представляет его творческий спектр.
«Мастер Страшного суда» – самый известный роман Лео Перуца. Это изысканное сочетание увлекательного интеллектуального детектива о расследовании таинственной серии самоубийств «без причины», потрясающих Вену начала ХХ столетия, и причудливой фантасмагории, полной мистических аллюзий, символов и мельчайших «подсказок», помогающих читателю понять скрытый смысл происходящего… В издание также включена изящная, глубоко психологичная историко-философская притча «Иуда “Тайной вечери”», в основе которой – работа великого Леонардо да Винчи над его гениальной фреской.
Это не городок – это настоящий пчелиный улей. Все вокруг жужжат и суетятся. Здесь, как водится, полно трутней, но есть и трудолюбивые жители. Так, Джейк – когда-то веселый малый, обладатель самого высокого ирокеза в истории школы, теперь сломлен. Несчастный случай разрушил его жизнь, и парень не представляет, что делать дальше. Гарри – неудачник, на которого всем плевать. Он перебивается с хлеба на воду, смиренно принимая удары судьбы, которая не особо с ним церемонится. Алиса – разочарованная в жизни хозяйка пасеки. Пчелы, пожалуй, единственные создания, приносящие ей хоть какую-то радость.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа «Дело» происходит в атмосфере университетской жизни Кембриджа с ее сложившимися консервативными традициями, со сложной иерархией ученого руководства колледжами.Молодой ученый Дональд Говард обвинен в научном подлоге и по решению суда старейшин исключен из числа преподавателей университета. Одна из важных фотографий, содержавшаяся в его труде, который обеспечил ему получение научной степени, оказалась поддельной. Его попытки оправдаться только окончательно отталкивают от Говарда руководителей университета.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.