Орельен. Том 2 - [103]
Правда, сейчас еще удерживали отдельные деревушки, рубежи, отмеченные на картах «Мишлен», единственных бывших в их распоряжении, то есть в распоряжении весьма немногих. Они прошли через тот район, где многие офицеры в бытность свою в Сомюрском кавалерийском училище участвовали в военных играх… «Белые обходят синих»… И совершенно естественно они вспоминали тогдашние учебные задания: «Прикрываю свой фланг, отвожу пулеметную роту за эту высоту». Неприятель не проявлял особой настойчивости. Когда немецкие мотоциклы или танки достигали населенного пункта, где еще находились французские войска, они после первых же выстрелов поворачивали обратно. Можно было ждать их хоть до самого вечера: больше они не возвращались. Они просто прощупывали дороги, избегая узлов сопротивления, просачивались в расположение наших войск. Справа, то есть напротив них, образовалась зияющая брешь между французскими частями; связь с подразделениями механизированной дивизии конного корпуса была ненадежной. Речь шла о том, чтобы задержать продвижение победителей, впрочем, тогда еще не говорили — победители. В иные дни начинали ждать перемирия. Но перемирия не было. Каждый день убивали немного немцев. Даже брали пленных. Субъект из Второго бюро допрашивал их по всей форме. Таково уж его ремесло. Полученные от пленных сведения не могли сыграть никакой роли, но все-таки…
Небо постепенно голубело. Должно быть, будет такая же непереносимая жара, как и все эти дни. Пока что было прохладно… Длинноногий и длиннорукий Орельен зябко передернул плечами. Провел рукой по портупее, по поясному ремню, желая убедиться, все ли в порядке, а также по пуговицам и петлицам на погонах — эта привычка осталась еще от тех времен, когда они кормились в столовках и прихорашивались прежде, чем сесть за стол. Сейчас вряд ли стали бы накладывать взыскание на всех, у кого не хватало пуговиц и петлиц… Ему очень хотелось прополоскать рот. Он пощупал ладонью синюю щетину, отросшую над верхней губой. Побриться тоже не мешало бы. Орельен с нежностью подумал о Жоржетте, о детях. Какая все-таки его осенила блестящая мысль: отправить их накануне пасхи на побережье; правда, как раз в эти дни зашевелились итальянцы, но все лучше, чем подвергать свою семью превратностям исхода по этим ужасным дорогам. Неизвестно, что сталось с Армандиной, с зятем! Интересно, уцелела ли фабрика? Толстый майор из штаба дивизии утверждает, что там были сильные бои… Вдруг ему представилась Мэри де Персеваль, которую война застала на севере, в Тукэ, — вот-то, должно быть, мыкается сейчас по дорогам. Бедная старушка! В ее-то годы… И сколько еще других. Орельен удивился. В сущности, он впервые думал о судьбах людей, о людях, подхваченных шквалом разгрома. Просто не было времени, да, кроме Жоржетты, он, пожалуй, никем и не дорожил.
— Добрый день, господин капитан. Ну, как вы себя сегодня чувствуете?
Помощник врача, уроженец Марселя, с каской, прицепленной к поясу, и в пилотке на голове, с замятым по английской моде верхом, улыбнулся Орельену всем своим узкоглазым, как у китайца, лицом. Он только что побывал в голове колонны. Опять стоим, пропускаем танки. Должно быть, тронемся по главному шоссе. И по-прежнему неизвестно, в каком именно направлении: сделали крюк в семьдесят пять километров, чтобы отрезать моторизованные соединения противника, а теперь разведка утверждает, что неприятеля там и не было. Опять ложные сведения, а ведь базируясь на них, побеспокоили целую дивизию… «Было бы смешно, когда бы не было так грустно…»
Фенестр участвовал еще в войне четырнадцатого года. Это сближало его с Орельеном. Врач закурил сигарету:
— Хоть бы радио послушать.
Орельен пожал плечами. Он не любил радио.
— Во всяком случае, — сказал он, — главный врач должен получить указания насчет привала… Нужно же людям где-то отдохнуть…
Фенестр беззвучно посмеивался. Как ни бодрись, а все-таки им уже не по двадцать лет.
— Ваше законное место в прифронтовой зоне, — только где она, прифронтовая зона, вот в чем вопрос!
— Оставьте меня с вашей зоной. Нет теперь никаких зон… Так что же говорит главный врач?
— По его словам, нынче утром мы остановимся в Р. и будем ждать дальнейших приказов…
Онемевшая за ночь нога отошла. Но зато в ушах раздавался мерный звон. Словно вдалеке звонили в колокола, упорно, приглушенно. Дрожь с каждой минутой становилась все сильнее. Значит, всю эту долгую ночь они кружили вокруг собственной оси.
Орельен полагал, что они находятся значительно южнее и западнее. Накануне он разглядывал «Карту лучших вин», альбом-рекламу, который раскопал где-то их кашевар Пелисье. В этом альбоме имелись карты всех округов, правда, довольно схематичные, и при каждом населенном пункте были изображены маленькие домики, виноградники или гостиницы. Карта служила им еще с Вернейля. Но что поделаешь, если даже мишленовские карты ценились в эскадроне на вес золота.
— Р.? Вы это наверняка знаете, доктор?
Конечно, наверняка. Такие вещи слушаешь внимательно.
— Особенно когда имеешь дело с нашими субъектами! Сегодня ночью из-за них мы три раза чуть не влипли… Ну да, ну да, фрицы ведь пришли в Сен-Максан раньше нас.
Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его. Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона.
В романе всего одна мартовская неделя 1815 года, но по существу в нем полтора столетия; читателю рассказано о последующих судьбах всех исторических персонажей — Фредерика Дежоржа, участника восстания 1830 года, генерала Фавье, сражавшегося за освобождение Греции вместе с лордом Байроном, маршала Бертье, трагически метавшегося между враждующими лагерями до последнего своего часа — часа самоубийства.Сквозь «Страстную неделю» просвечивают и эпизоды истории XX века — финал первой мировой войны и знакомство юного Арагона с шахтерами Саарбрюкена, забастовки шоферов такси эпохи Народного фронта, горестное отступление французских армий перед лавиной фашистского вермахта.Эта книга не является историческим романом.
Более полувека продолжался творческий путь одного из основоположников советской поэзии Павла Григорьевича Антокольского (1896–1978). Велико и разнообразно поэтическое наследие Антокольского, заслуженно снискавшего репутацию мастера поэтического слова, тонкого поэта-лирика. Заметными вехами в развитии советской поэзии стали его поэмы «Франсуа Вийон», «Сын», книги лирики «Высокое напряжение», «Четвертое измерение», «Ночной смотр», «Конец века». Антокольский был также выдающимся переводчиком французской поэзии и поэзии народов Советского Союза.
В книгу вошли рассказы разных лет выдающегося французского писателя Луи Арагона (1897–1982).
В книгу вошли рассказы разных лет выдающегося французского писателя Луи Арагона (1897–1982).
Евгений Витковский — выдающийся переводчик, писатель, поэт, литературовед. Ученик А. Штейнберга и С. Петрова, Витковский переводил на русский язык Смарта и Мильтона, Саути и Китса, Уайльда и Киплинга, Камоэнса и Пессоа, Рильке и Крамера, Вондела и Хёйгенса, Рембо и Валери, Маклина и Макинтайра. Им были подготовлены и изданы беспрецедентные антологии «Семь веков французской поэзии» и «Семь веков английской поэзии». Созданный Е. Витковский сайт «Век перевода» стал уникальной энциклопедией русского поэтического перевода и насчитывает уже более 1000 имен.Настоящее издание включает в себя основные переводы Е. Витковского более чем за 40 лет работы, и достаточно полно представляет его творческий спектр.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Роман американского писателя Рейнольдса Прайса «Земная оболочка» вышел в 1973 году. В книге подробно и достоверно воссоздана атмосфера глухих южных городков. На этом фоне — история двух южных семей, Кендалов и Мейфилдов. Главная тема романа — отчуждение личности, слабеющие связи между людьми. Для книги характерен большой хронологический размах: первая сцена — май 1903 года, последняя — июнь 1944 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.