Орельен. Том 2 - [102]
Вот уже три четверти часа, как они торчали здесь. Бесконечные три четверти часа после целой ночи, когда обоз тянулся, как призрачная змея. Проходили через какие-то деревушки и через город, — черт его знает, какой это был город, с высокими стенами, и жители утверждали, что немцы рядом; грохот танков на перекрестках, ползешь неизвестно куда, до одури фиксируя глазами белый квадратик на заднике впереди идущей машины; мучительно напряженное внимание, нелепейшие маршруты, которыми приходилось следовать без карты, это молчаливое движение, эти бесконечные остановки — все стерлось в памяти: столько уже было таких ночей и туманивших голову рассветов! Терялось представление о самых обыкновенных вещах, и прежде всего путались географические понятия: немало им пришлось поколесить по Франции, так что теперь они уже не знали, где находятся… а сколько людей потеряно по дороге! Лишь бы только походные кухни не отстали! Одной пылью сыт не будешь. Глухо звучали голоса. Кто-то объявил, что не досчитываются походной рации. Ну и ладно, лишь бы не кухни. А тут еще, в довершение сумятицы, на пересечении дорог столкнулись обозы, и все окончательно перепуталось: какой-то эскадрон оказался рассеченным пополам, зато санитарная часть выросла по составу вдвое. Откуда эти врачи? Из дивизии, конечно! Тут надрываешься, а эти типы путают вам все расчеты. Кто это там на пятитонке? Ага — жандармы. Скажи на милость! Что здесь понадобилось жандармерии? Мало нам своих, еще и эти сюда лезут.
В легковой машине, такой же серой, как и вся армия, что-то зашевелилось, край одеяла откинулся, приподнятый чьим-то плечом. Там лежали вповалку четверо. Желтоватое лицо прижалось к окошку, и глаза оглядели небо. Два пехотинца, узнав офицера, посторонились. Желтое лицо с черной щетиной на щеках, редеющие волосы.
Согнувшись в тесной машине чуть ли не вдвое, зажатый сапогами спящих, капитан Лертилуа чувствовал себя более чем неуютно. Уж очень не ко времени заболеть малярией в таком столпотворении. Правда, сегодня утром приступа не было, но хватит и того, что ночь за ночью спишь, не раздеваясь, в сапогах, обливаешься потом, не меняешь сорочки, а тут еще во фляге ни капли воды. Если бы хоть остановились в той проклятой деревушке: там можно было помыться. Голова обоза, должно быть, уже там. Когда передвигаешься один — все как-то устраивается, но вместе с целой дивизией за спиной… Ах, ведь правда, окна не подымаются, они сами временно прикрутили ручку проволокой. Приходилось шагать прямо через спящих.
— Собираетесь выйти, господин капитан? — спросил Блезо, дремавший за баранкой.
— Хочу подышать немного, — ответил Орельен.
Он с удивлением почувствовал утреннюю свежесть. И твердую землю под ногами. Ступня во время сна затекла, он совсем ее не чувствовал. Мурашки бегали вдоль всей ноги, как тысячи искр. Когда тебе уже давно не двадцать лет… Солдаты мочились прямо в открытом поле. Какой-то низенький немолодой драгун вздохнул: «Эх, поспать бы!»
Машинально в подражание всем прочим Орельен стал притопывать ногами. Теперь его била дрожь. Разумнее было бы эвакуироваться в тыл, как советовало медицинское начальство. Но как оставить своих людей, и к тому же ему хотелось переправиться через Луару вместе со всей армией. Эвакуированных в тыл возили взад и вперед, скорее всего наудачу, и назавтра отступавшая армия обгоняла тех, кто должен был бы по всем расчетам находиться уже далеко в надежном месте. Чтобы тебя забрали в плен прямо в госпитале? Нет уж, благодарю покорно, лучше тащить свою бренную плоть вместе с остатками роты! К этой дивизии они присоединились где-то возле Анжера. Их отрезало от своих. Лертилуа реквизировал гражданский грузовичок, лично привел в порядок брошенную кем-то пятитонку, усадил туда своих пятьдесят парней, и они покатили. Теперь они тоже стали моторизованной частью, как и все эти ребята. Когда генерал Т. принял Орельена, тот изложил ему суть дела. Их придали обозу дивизии. Сам капитан и два младших лейтенанта харчились вместе с врачами. Мало-помалу огляделись и устроились. Еще бы, такая жизнь длится с самой Соммы… Драгуны после Дюнкерка возвращались через Англию. В том числе — медчасти, которые вели себя гордо, как кавалеристы. Пехотинцев они взяли под свое крылышко. Даже страшно подумать — сражаются на своих на двоих. Точно в Столетнюю войну, ей-богу!
Орельен испытывал голод. Злой утренний голод. Чтобы обмануть время, он пошел побеседовать со своими людьми, их грузовик отделяли от его машины четыре мотоповозки, — все в зелено-рыжих пятнах камуфляжа они походили на простые деревенские телеги, в каких на свадьбах возят шаферов. Кто-то из унтер-офицеров дал Орельену кусок бисквита. Тот самый, который так струсил при переправе через Сену, впрочем, было от чего струсить. Странная судьба для пехоты — болтаться позади драгун и кирасиров. При случае они могли очень и очень пригодиться, благо оружие у них сохранилось, в отличие от прочих, что улепетывали по дорогам — кто на велосипеде, кто пешком, обтрепанные, вместе с женщинами, с беженцами. Просто не верится! Дивизия не отрывалась от неприятеля с самых низовьев Сены. Поначалу даже думали, что сумеем закрепиться. От реки до реки. Будет битва при Эре, битва при Луаре. Всем хотелось, чтобы битва разыгралась обязательно на водном рубеже. Как-то вечером, в заброшенной школе, где по стенам висели карты Европы, а на доске сохранились написанные мелом героические фразы, главный врач стал разбирать обстановку. Можно удержаться на Мэне, вот так… сюда отводим танки. Совсем как стратеги из парижского кафе «Коммерс». За Луарой реки текут в невыгодном для нас направлении. Надолго здесь не зацепишься, и трудно представить себе, когда остановится этот идущий вспять поток…
Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его. Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона.
В романе всего одна мартовская неделя 1815 года, но по существу в нем полтора столетия; читателю рассказано о последующих судьбах всех исторических персонажей — Фредерика Дежоржа, участника восстания 1830 года, генерала Фавье, сражавшегося за освобождение Греции вместе с лордом Байроном, маршала Бертье, трагически метавшегося между враждующими лагерями до последнего своего часа — часа самоубийства.Сквозь «Страстную неделю» просвечивают и эпизоды истории XX века — финал первой мировой войны и знакомство юного Арагона с шахтерами Саарбрюкена, забастовки шоферов такси эпохи Народного фронта, горестное отступление французских армий перед лавиной фашистского вермахта.Эта книга не является историческим романом.
Более полувека продолжался творческий путь одного из основоположников советской поэзии Павла Григорьевича Антокольского (1896–1978). Велико и разнообразно поэтическое наследие Антокольского, заслуженно снискавшего репутацию мастера поэтического слова, тонкого поэта-лирика. Заметными вехами в развитии советской поэзии стали его поэмы «Франсуа Вийон», «Сын», книги лирики «Высокое напряжение», «Четвертое измерение», «Ночной смотр», «Конец века». Антокольский был также выдающимся переводчиком французской поэзии и поэзии народов Советского Союза.
В книгу вошли рассказы разных лет выдающегося французского писателя Луи Арагона (1897–1982).
В книгу вошли рассказы разных лет выдающегося французского писателя Луи Арагона (1897–1982).
Евгений Витковский — выдающийся переводчик, писатель, поэт, литературовед. Ученик А. Штейнберга и С. Петрова, Витковский переводил на русский язык Смарта и Мильтона, Саути и Китса, Уайльда и Киплинга, Камоэнса и Пессоа, Рильке и Крамера, Вондела и Хёйгенса, Рембо и Валери, Маклина и Макинтайра. Им были подготовлены и изданы беспрецедентные антологии «Семь веков французской поэзии» и «Семь веков английской поэзии». Созданный Е. Витковский сайт «Век перевода» стал уникальной энциклопедией русского поэтического перевода и насчитывает уже более 1000 имен.Настоящее издание включает в себя основные переводы Е. Витковского более чем за 40 лет работы, и достаточно полно представляет его творческий спектр.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Роман американского писателя Рейнольдса Прайса «Земная оболочка» вышел в 1973 году. В книге подробно и достоверно воссоздана атмосфера глухих южных городков. На этом фоне — история двух южных семей, Кендалов и Мейфилдов. Главная тема романа — отчуждение личности, слабеющие связи между людьми. Для книги характерен большой хронологический размах: первая сцена — май 1903 года, последняя — июнь 1944 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.