Орел смотрит на солнце - [85]
В этой эпопее необходимо вывести!/3 действующих лиц — немцев и представителей других народов и только 2/3 русских».
Даже из этих записей видно, какой грандиозный был замысел у писателя. А пока надо было завершать растянувшуюся на многие годы эпопею «Преображение России». Полагаясь на свою исключительную работоспособность, Сергей Николаевич надеялся в течение 1943–1944 годов закончить «Преображение». Были составлены планы повестей «Зрелая осень», «Утренний взрыв», «Приезд Ленина» и «Великий Октябрь». В одной из тетрадей сохранилась такая запись: «Зрелую осень» надо написать за три месяца — декабрь, январь и февраль, что вполне возможно, если писать по 5 листов в месяц, помня, что за один месяц ноябрь я в 1934 году написал 7 листов— половину романа «Зауряд-полк».
К сожалению, разные обстоятельства не позволили писателю осуществить свои замыслы.
Весной 1944 года Советская Армия освободила Крым от гитлеровцев. Вступившие в Алушту советские воины первыми посетили усадьбу своего любимого писателя. Дом Ценских был разрушен, библиотека, весь литературный архив, рисунки Сергея Николаевича увезены фашистскими оккупантами.
29 февраля 1944 года Ценские переехали из Алма-Аты в Москву, на свою квартиру в Доме писателей в Лаврушинском переулке.
Август. Сергей Николаевич уже в Алуште. Как он стосковался по родным местам, где провел лучшие годы своей жизни!
В первый же день он написал стихотворение, обращенное к Черному морю, к Крыму, к близким, к Родине:
Последние строки говорят о том, что он еще был полон надежды написать «Страшную книгу». Но тут случилось то, чего маститый художник, академик, автор двух эпопей никак не предвидел. Сразу же после окончания Великой Отечественной войны в нашей литературе и искусстве слишком активизировались эстетские и космополитские группировки, для которых Ценский был «пятым колесом в телеге». Началось с того, о чем уже говорилось: журнал «Новый мир» отказался печатать один из последних романов «Преображения России» — «Пушки заговорили».
Эпизод этот произвел на писателя удручающее впечатление. Ведь совсем недавно, в сентябре 1945 года, в связи с семидесятилетием со дня рождения, он получил столько теплых приветственных телеграмм от ведущих писателей, которые очень высоко оценивали его труд.
«Поздравляем и обнимаем дорогого юбиляра. От души желаем здоровья, бодрости, сил. Вересаев, Иван Новиков».
«Кланяюсь Вам за Ваш талант, за Вашу гениальную память. Глубоко верю, что напишете шестьсот. Панферов». (Шестьсот авторских листов. Всего Ценским написано 500 авторских листов художественных произведений. — И, Ш.)
Вспоминается одна из телеграмм 1940 года: «Блестящая творческая жизнь большого художника является образцом писательского трудолюбия и борьбы за высокое мастерство. Желаем много лет Вам здравствовать и так же блестяще трудиться на пользу советского искусства. Ставский, Гладков, Леонов».
И вот теперь его отказываются печатать и издавать.
Сергей Николаевич был человеком сильным. Казалось, за годы нелегкой литературной судьбы он должен был привыкнуть и к замалчиванию и к несправедливой, бездоказательной критике. Но предел бывает всему; очевидно, дал себя знать и возраст. Когда почтальон принес толстый пакет с романом «Пушки заговорили», Сергей Николаевич вспылил: он метался по «шагальне», как разъяренный лев. Ощетинились брови и усы. Мощный густой голос гудел:
— Им это не подходит. Почему?.. Может, вы знаете, Христина Михайловна, почему им это не подходит? Ведь напечатали же они, «Новый мир», мой предыдущий роман — «Пушки выдвигают». А когда «Пушки заговорили», они в кусты, так что ли?.. Тема не та?.. А я считаю — именно та самая. Художник и народ, искусство и жизнь — вот главная тема романа моего. А вторая, параллельная тема, если вам угодно знать, — война и народ. Против мировой бойни я выступаю. Так в чем же дело? Разве не это сейчас главное?.. За то, чтоб искусство служило людям, чтобы поднимало глыбы народной жизни… Вот… Чтобы не знали люди больше войн.
