Ореховый посох - [347]

Глядя, как она подходит все ближе, Кайло уголком глаза вроде бы углядел некий путь к спасению — правда, сопряженный с риском, особенно если где-нибудь тут прячутся лучники. Но тем не менее это был единственный способ добраться до юта, и он, сунув клинки за пояс, подпрыгнул и стал поспешно взбираться по скользким снастям, пока не залез достаточно высоко, чтобы хорошо видеть то, что происходит внизу. На юте не было никого, кроме этой женщины. Кто же она такая, что осмелилась явиться сюда одна, считая, что может запросто прогуливаться по палубе «Принца Марека»?

Кайло криво усмехнулся и с ловкостью кошки спрыгнул на палубу.

— Так ты тут, оказывается, в полном одиночестве.

Если честно, он не сомневался, что на судне есть и другие незваные гости, но ему казалось, что если он убьет эту женщину, то преимущество будет на его стороне, когда ее сообщники, сколько бы их ни было, начнут покидать королевскую каюту, куда, несомненно, успели проникнуть.

— А я тебе о чем толкую? — насмешливо заметила Бринн, думая про себя: «Хорошо, теперь пусть подойдет поближе. Пусть только держится подальше от той каюты».

Кайло вновь картинным жестом выхватил из ножен клинки и уверенно двинулся к этой странной девице.

— Могу я узнать, кто ты такая?

И Бринн, не сводя с него глаз, ледяным тоном ответила:

— Я та, кто сейчас перережет тебе горло, если ты еще хоть шаг к каюте сделаешь!

Ее ответ привел именно к тем результатам, которых она и ожидала.

Увидев, как странная незнакомка уверенным движением выхватывает из-за пояса ножи, Кайло двинулся к ней.

— Ну что ж, рад познакомиться, хотя для противника ты, пожалуй, слишком привлекательна.

Бринн слегка поклонилась в знак признательности за этот комплимент, исподтишка приглядываясь к оружию противника и его манере держать клинки.

— Благодарю, но мы, по-моему, несколько заболтались. У меня еще масса важных дел, так что давай поскорее с этим покончим. — Она некоторое время оценивающе рассматривала Кайло, а потом с некоторым даже сожалением заявила: — Да, чем быстрее, тем лучше. Уж больно ты невзрачен — рябой какой-то да и пахнешь, надо сказать, весьма дурно.

Кайло понимал: она просто тянет время, прикидывая его возможности, и пригнулся, стараясь защитить наиболее уязвимые участки на груди и на шее. Он видел, что она отлично владеет собой и, вполне возможно, действительно неплохо умеет орудовать своими ножами, но старался сохранять спокойствие.

— По-моему, ты несправедлива, — пробормотал он. — К тому же вряд ли на таком расстоянии ты могла почувствовать, что от меня так уж дурно пахнет.

— Ну так подойди поближе, чтобы мы могли это обсудить. — И на губах ее промелькнула какая-то свирепая улыбка.

Прошло немало двоелуний, прежде чем Бринн пришла в себя после того, как ее изнасиловали и избили до полусмерти в угловом номере таверны «Зеленое дерево». Саллакс всей душой стремился ей помочь, но он был тогда еще слишком молод и просто не способен был понять, как сильно и глубоко такие вещи ранят женщину, какие страшные отметины остаются у нее в душе, какой вечный позор будет преследовать ее, отныне считающуюся «испорченным товаром».

Единственное, что он действительно смог для нее сделать, — это научить защищать себя. Ничто, кроме владения ножом, не давало Бринн такого ощущения мрачного удовлетворения. Она часто говорила брату: «Знаешь, Саллакс, мне нужно быть очень близко от них... мне хочется видеть, как они страдают!»

Когда Саллакс впервые убедился в том, что уроки его Бринн восприняла со всей серьезностью, он был потрясен до глубины души. В тот день в таверне было полно и нездешних гостей, и местных завсегдатаев, и Бринн так и летала по залу, подавая вино, пиво и кушанья, а он трудился у буфетной стойки, заодно присматривая за работой на кухне.

И вот, в очередной раз вернувшись из кухни в зал, он обнаружил, что атмосфера в таверне переменилась: огонь в камине у дальней стены по-прежнему мирно потрескивал, но вокруг стояла странная тишина. И тут он увидел сестру. Бринн тщетно пыталась пройти мимо троих братьев, которые загнали ее в угол, загородив выход стульями. Парни были здорово пьяны, и то, что началось как дурацкая игра и обмен скабрезными шутками, быстро перерастало в весьма опасную, чреватую насилием ситуацию. Бросив перепачканное соусом кухонное полотенце, Саллакс окликнул Гарека и Версена, но вмешаться они не успели: один из хулиганов протянул свои лапищи к Бринн и попытался ее обнять.

— Не надо! — крикнул Саллакс, но было уже поздно.

Бринн бросила поднос, и точно по волшебству в ее руках появились ножи. Она мгновенно нанесла удар по запястью наглецу, оставив там кровавый полумесяц — точно такой же, как у того купца, который изнасиловал ее всего за пять месяцев до этого. Парень взвыл от боли, изумленно посмотрел на нее, а потом опрокинул стул и попытался тоже выхватить из-за пояса кинжал, но Бринн опередила его, изо всех сил ударив ножом в грудь. Рубаха парня тут же пропиталась кровью, в широком разрезе была видна глубокая рана.

Братья раненого тоже задвигались, вытащили палаши, но Бринн успела, упав на четвереньки, поднырнуть под стол и по самую рукоять воткнуть нож в живот второго из братьев, весьма, кстати сказать, упитанного. Затем она, молниеносно вытащив свой клинок, бросилась на третьего хулигана, взмахнула обоими ножами одновременно и нанесла ему в живот две резаных раны. Потом, не останавливаясь, завершила свое движение тем, что глубоко вонзила нож в бедро первому из нападавших.