Орбинавты - [198]

— Да кто же мог такое сделать?! — воскликнул Пако. — Кто мог знать о том, что в тысяча четырехсотом году никому не известный Омар Алькади из Гранады сообщил еще менее известному цыгану Пако тайну, в которую во всем мире посвящены, быть может, лишь единицы? Кто мог знать имена Омара, его сына Ибрагима, его внука Дауда и его правнука Али? Все они упоминаются в «Странствующих»! Или ты думаешь, что это подстроил Билли? — Пако хохотнул. — Что годы, прошедшие после войны, он посвятил исключительно самообразованию, научился читать не только комиксы, но и исторические материалы, овладел тонкостями языка Кастилии шестнадцатого века, освоил искусство письма в соответствующем стиле? И все это ради того, чтобы разыграть меня?

Бланка пожала плечами и ничего не сказала. За окном на фоне белесого неба неторопливо парили темные очертания снежинок. В Монреаль зима пришла раньше, чем в Нью-Йорк.

— Как ты спас его на войне? — спросила она наконец. — Поменял реальность?

— Да, — коротко ответил Пако. Ему не хотелось вдаваться в подробности.

Бланка подняла на него взгляд. Глаза ее подозрительно блестели.

— Но если это не розыгрыш… — произнесла она. — Если это все правда, то получается, что мы не одни в этом мире…

— Вот именно, цыганочка! — радостно провозгласил Пако. — Вот именно!

Бланка резко встала и ушла в свою комнату. Через несколько секунд она вернулась с листами ксерокопии, которую привез ей дед. Оригинал «Странствующих в мирах» он оставил в сейфе своего бруклинского дома, чтобы не подвергать древний пергамент риску.

— Вчера по телефону ты не сказал, что у меня были два брата и сестра, — заметила она, опускаясь в кресло. Голос ее вдруг немного охрип.

— Если твои индейские родственники получили в наследство от Мануэля дар, то, возможно, они у тебя не только были, но и есть.

Бланка кивнула, тряхнув волосами. Обычно русые, они теперь были выкрашены в медно-рыжий, почти красный цвет.

— Я тебя не спросила, как ты поживаешь? — сказала она. — По-прежнему «торгуешь» на бирже? — Она черкнула пальцами обеих рук, как бы рисуя в воздухе кавычки.

— По-прежнему считаешь это неэтичным? — откликнулся Пако, удивляясь, как можно возвращаться к одной и той же теме каждые десять лет.

— А ты, разумеется, убежден, что допустимо все, что хорошо для тебя. — Это прозвучало как утверждение, а не вопрос. — Использовать свой дар орбинавта для личного обогащения.

В прошлом веке Пако несколько раз выигрывал на скачках, но вскоре понял, что регулярные выигрыши привлекают к нему излишнее внимание. Попробовал менять реальность в игорных домах, однако руководство казино, заметив, что он слишком уж часто выигрывает, запрещало нежелательному клиенту там появляться. Вопрос привлечения ненужного внимания становился еще острее. Вечная молодость и без того заставляла Пако, так же как и его внучку, время от времени переезжать с места на место, а раз в двадцать-тридцать лет еще и искать способ оформления новых документов для смены имени.

В тридцатых годах XX века внимание Пако привлекла биржа. Какое-то время он изучал разные виды анализа — технический, фундаментальный, графический. Это мало что ему дало. Затем он тщательно проштудировал все выпущенные к тому времени книги и статьи легендарного Уильяма Ганна, который, видя на графиках ценовых курсов какие-то одному ему понятные углы и движения, умудрялся точно предсказывать значительные перемены курса. Говорили также, что он, как это ни странно, успешно использует в своих прогнозах астрологию.

Одни называли Ганна великим человеком, другие — шарлатаном. Пако считал его одновременно гением и мистификатором. Ганн, по его мнению, действительно понимал природу циклических процессов, как никто другой (ведь предсказал же он обвал «бычьего» рынка 1929 года, Вторую мировую войну и нападение Японии на США), но сведения о своем методе, которые он давал читателям книг и слушателям курсов, были обрывочны, туманны и совершенно недостаточны для того, чтобы его последователи могли совершать такие же чудеса, как их кумир.

Так или иначе, зарабатывать на бирже, используя технический и всякий другой анализ, Фрэнсис Рейес (как звали Пако в тот период), подобно миллионам других незадачливых биржевых игроков, так и не научился. В чем заключалась причина — в нем самом или в ущербности методов анализа, — Пако выяснять не стал. Вместо этого он начал стабильно зарабатывать на биржевых сделках с помощью своего дара орбинавта. Для этого он разработал формулу «2:1», следя за тем, чтобы на каждые две прибыльные сделки приходилась одна убыточная. Иначе его очень скоро заподозрили бы в использовании инсайдерской информации. Даже если бы это не привело к судебному разбирательству, Пако привлек бы к себе столько общественного внимания, включая и интерес со стороны прессы, что сохранять незаметное существование, столь важное для вечно юного орбинавта, стало бы значительно сложнее.

Когда-то Пако имел неосторожность поделиться разработанным им способом заработка с Бланкой. Им двигало одно лишь желание — снабдить единственного в мире близкого человека безотказным и простым способом обеспечить себе безбедную жизнь. Тем более что, в отличие от лотереи, где выигрышные номера становились известны лишь через сутки после прекращения продажи билетов, заработать (или намеренно потерять) какую-то сумму на бирже можно было уже через несколько часов после открытия позиции на рынке. Для Пако и Бланки это имело важное значение из-за ограничений