Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла. - [33]

Некоторое время Роман глядел на Сергея не мигая, потом проговорил:

— Надо подумать, Серёжа.

На другой день Андреев позвонил Стремнину и сказал, что сделать это можно. Тогда они уговорились увлечь своей затеей начальника отдела Кайтанова и зашли к нему. Тот спросил:

— Сколько времени потребуется, чтобы доработать систему под эту задачу?

Андреев ответил: недели две.

— Давайте, — согласился Кайтанов, — только вот что… Об отношении к делу Опойкова пока никому ни гугу!

У Стремнина радостно билось сердце, когда они с Романом «выкатились» из лаборатории и направились к самолётной стоянке: «Ай да Кайтанов! — улыбался он. — С ходу уловил суть идеи и не побоялся взять на себя ответственность!.. Вот какого парня нужно бы избрать парторгом лаборатории!»

Доработку в автоматике системы приземления удалось сделать быстрее, чем предполагалось, — за десять дней. К этому времени подоспела дополнительная программа на сто автоматических посадок для выявления слабых мест и дальнейшей оценки надёжности системы в целом. Этой-то программой, субсидируемой государством в лице заказчика, и решили воспользоваться Стремнин, Кайтанов и Андреев, намереваясь в этих же полётах без превышения лётного времени попутно отработать и предлагаемый ими метод автоматического взлёта.

* * *

Накануне намеченного дня полётов все трое собрались у Кайтанова.

— Итак, давайте ещё раз все осмыслим, — предложил молодым испытателям молодой начальник отдела. — Первое: идём ли мы в этой инициативной работе на неоправданный риск?

Стремнин встал:

— Позволь, я скажу. Хотя при многочисленных проверках на земле мы убедились в безупречной работе системы, у меня под большим пальцем правой руки на штурвале кнопка отключения всей автоматики. И поскольку я буду, держась за управление, подстраховывать автоматику, то при малейшем подозрении, что она дурит, тут же её и отключу.

— Ясно, — кивнул Кайтанов. — Во всяком случае, Сергей ты при всей своей предельной собранности и осмотрительности должен обещать нам в этих полётах, что будешь поначалу выполнять все взлёты при отсутствии бокового ветра и в первых двадцати полётах не станешь снимать ног с педалей и рук со штурвала.

— Клянусь! — улыбнулся Сергей.

— И ещё, — продолжал Кайтанов, — давайте договоримся железно: на последующие осложнения задания, особенно по боковому ветру, мы пойдём только после анализа записей приборов первых двадцати полётов.

— Договорились.

— Теперь давайте оценим все затраты на эту нашу инициативную работу… Поэты назвали бы её, очевидно, дерзновенной… А в первой пятилетке наши отцы и деды, поди, окрестили бы горячим словом «встречная»…

— Да ведь не предвидится никаких лишних затрат! — подхватил Стремнин. — Для выполнения ста автоматических посадок по программе я должен сделать сто взлётов вручную. Теперь я эти взлёты буду делать с помощью автоматики. И только-то!.. Ни дополнительного расхода топлива, ни затраты двигательных ресурсов, ни потери рабочего времени: все сделаем, так сказать, за счёт повышения КПД по основной теме. Не так ли?

Кайтанов, помедлив, кивнул:

— Вроде бы так. — Потом сказал, поднимаясь: — Что ж, начинаем завтра?

— Мы готовы.

* * *

Внешне в методике испытаний будто бы ничего и не изменилось: все так же, как и при отработке автоматических посадок, самолёт, приземлившись, с середины пробега начинал снова разбегаться для последующего взлёта; через двенадцать-пятнадцать секунд, набрав взлётную скорость, вздыбливал переднее колесо и вслед за этим плавно уходил в воздух. Испытывая радостный трепет, Стремнин отметил в первых же трех взлётах, что автоматика, безупречно «освоившая» посадки, вполне успешно справляется и с новой для себя задачей. Взлёты, пока в плоскости ветра, сразу же стали получаться, потребовав со стороны лётчика минимальной коррекции. Когда же через несколько дней у испытателей набралось более двух десятков записей отличных по всем параметрам автоматических взлётов, Кайтанов, Стремнин и Андреев, окрылённые успехом, решились наконец доложить о проделанном доктору Опойкову.

Виктор Никанорович, отдуваясь более обычного, выслушал сообщение Кайтанова с чуть расширенными глазами, а когда тот кончил, откинулся в кресле:

— Я так и представлял себе всегда, что начальники существуют лишь для того, чтобы сдерживать творческий пыл подчинённых!.. Что ж?.. Последуем примеру древних: «Победителей не судят!..» Давайте разбираться.

Однако, вникая в детали дела, Опойков вдруг забеспокоился: «Как бы заказчики не узнали об этой непрошеной затее!.. А узнав, не подумали бы, что идея автоматического взлёта уже полностью решена, отработана и предлагается к внедрению…» Распалившись, Опойков даже встал с кресла и заговорил торопливо:

— Да, да, вы же ещё не делали взлётов с сильным боковиком под 90 градусов, не имитировали отказ одного двигателя на взлёте… Словом, коварных вопросов ещё целый рой!

Стремнин не удержался:

— Мы убеждены, что и это решим успешно!

Опойков кольнул его быстрым взглядом.

— Вот что… При условии, что будете называть все это лишь начальной фазой, что ни в коем случае не станете её отождествлять с нашей тематической продукцией, я согласен: можете продемонстрировать заказчику (от них все равно не утаишь!) свои первые опыты… Пожалуй, можно показать и приезжающим на днях французам в порядке научного обмена.