— Нет сомнения, — добавил кондуктор, — что второй путешественник, а также ямщики, сменявшиеся на каждой станции, могли видеть сумку, и я даже предупреждал об этом Поха.
На вопрос о втором пассажире, выехавшем с ним из Риги, Брокс ответил:
— Не знаю, кто он такой, я не мог разглядеть его лица.
— Он явился перед самым отправлением почтовой кареты?..
— Всего за несколько минут.
— А заранее билета он не брал?..
— Нет, господин следователь.
— Он ехал в Ревель?..
— Билет он купил до Ревеля, вот все, что я могу сказать.
— Вы ведь условились, что утром вернетесь и почините карету?..
— Да, господин следователь, было решено, что Пох и его спутник выедут с нами.
— А между тем на следующий день в четыре часа утра незнакомец ушел из «Сломанного креста».
— Ну да, я был удивлен, когда Кроф объявил, что пассажира этого нет больше в корчме…
— Что же вы подумали?.. — спросил г-н Керсдорф.
— Я подумал, что он хотел остановиться в Пернове, а так как до города оставалось всего лишь двенадцать верст, то он решил отправиться пешком.
— Если таково было его намерение, — заметил следователь, — странно, что он не отправился в Пернов еще накануне вечером, после поломки кареты…
— Вот именно, господин следователь, — ответил Брокс, — это и мне пришло в голову.
С допросом кондуктора было скоро покончено, и Броксу разрешили удалиться.
Когда он вышел, майор Вердер сказал, обращаясь к доктору Гамину:
— Вы закончили обследование тела убитого?..
— Да, майор, — ответил доктор. — Я совершенно точно установил место, форму и направление раны…
— Вы уверены, что удар бил нанесен ножом?
— Да, ножом, и защелка кольца оставила отпечаток на теле убитого, — убежденно ответил доктор Гамин.
Возможно, в дальнейшем это послужит указанием для следствия.
— Могу я, — спросил тогда Иохаузен, — отдать распоряжение о перевозке тела несчастного Поха в Ригу, где его будут хоронить?..
— Пожалуйста! — ответил следователь.
— Значит, мы можем ехать?.. — спросил доктор.
— Конечно, — ответил майор, — ведь здесь некого больше допрашивать.
— Прежде чем уехать из корчмы, — сказал следователь Керсдорф, — я хотел бы вторично осмотреть комнату незнакомца… Возможно, мы что-нибудь упустили…
В сопровождении трактирщика, готового отвечать на все их вопросы, следователь, майор, доктор и г-н Иохаузен вошли в комнату. Следователь хотел раскопать золу в печке, чтобы убедиться, не содержит ли она чего-нибудь подозрительного. Когда его взгляд упал на железную кочергу, стоявшую в углу возле очага, он взял ее в руки, осмотрел и обнаружил, что она сильно погнута. Не воспользовались ли ею как рычагом, чтобы выломать ставень комнаты Поха?.. Это казалось более чем вероятным. При сопоставлении этого факта с царапинами на подоконнике само собой напрашивалось заключение, которым следователь и поделился со своими спутниками по выходе из трактира, когда Кроф уже не мог их слышать:
— Убийство могли совершить трое: либо злоумышленник, проникший с улицы, либо трактирщик, либо неизвестный постоялец, который провел ночь в этой комнате. Однако обнаруженная нами кочерга, которая послужит вещественным доказательством, и следы на подоконнике устраняют всякие сомнения. В самом деле, постоялец знал, что в сумке Поха находится значительная сумма. Открыв ночью окно своей комнаты, он вылез из него и, пользуясь кочергой как рычагом, выломал ставень второй комнаты, убил спящего банковского артельщика и, совершив ограбление, вернулся к себе. Оттуда он вышел в четыре часа утра, по-прежнему опустив на лицо капюшон… Вероятно, этот путешественник и есть убийца…
На это нечего было возразить. Но кто был незнакомец и удастся ли установить его личность?..
— Господа, — сказал тогда майор Вердер, — очевидно, все произошло именно так, как нам только что объяснил господин следователь Керсдорф… Но при расследовании бывают всякие неожиданности, и лишние предосторожности не помешают… Я запру комнату путешественника, унесу с собой ключ, оставлю здесь двух полицейских и прикажу им не покидать корчму и следить за трактирщиком.
Эти меры были одобрены, и майор отдал соответствующие распоряжения.
Перед тем как сесть в карету, господин Иохаузен отвел в сторону следователя и сказал ему:
— Есть кое-что, о чем я никому еще не говорил, господин Керсдорф, и о чем вам следует знать…
— Что именно?
— Дело в том, что у Поха было сто пятьдесят сторублевых кредитных билетов, связанных в пачку[8]
— И вы переписали их номера?.. — спросил следователь, продолжая о чем-то думать.
— Да, как обычно. Эти номера я сообщу различным банкам в России и в провинциях…
— Полагаю, что этого делать не следует, — ответил Керсдорф. — Ведь если вы поступите таким образом, это может дойти до грабителя. Он примет свои меры предосторожности, выедет за границу. Там он всегда сумеет найти банк, которому номера кредитных билетов будут неизвестны. Давайте предоставим ему свободу действий, и возможно, что он сам себя выдаст.
Несколько минут спустя карета увозила следователя, писаря, банкира, майора Вердера и доктора Гамина.
Два полицейских остались на страже в трактире «Сломанный крест». Им не ведено было отлучаться ни днем, ни ночью.
