Опус в красном - [14]

Шрифт
Интервал

...Мало-помалу по Майорке распространилась молва о новой причуде любимца публики сенешаля Раймундо - будто бы он то пребывает в странном оцепенении, сидя запершись и ни кого не принимая у себя дома, то по несколько дней проводит в блужданиях по окрестным горам Мирамар, несмотря на то, что ранее в пристрастии к скалолазанию замечен не был. И, наконец, до двора дошла самая нелепейшая весть, что оказывается, наш повеса и бузотёр стал наведываться к францисканцам!

Каюсь, я опрометчиво упустил его из виду. О, как прекрасна была его новая возлюбленная гора Мирамар, как бережно он ступал по её тайным тропам, ведущим к удивительной вершине вновь обретённого мира! Как осторожно пеленали его окрестные ветры - импульсивные летуны стихий. Обычно я не имею привычки винить себя в чём-либо, но ведь именно с моей подачи душа Луллия оказалась раздавлена и пересмотрена перед Его ликом, что, в конечном счёте, и послужило толчком для создания им 'Ars Magna', когда в одну из ночей, проведённых на вершине, ему открылся принцип "предивной". Оставалось лишь только записать его.

Тут до поры до времени я подутратил интерес к нашему заморскому сенешалю, теперь уже убелённому сединами францисканцу, магистру и прочая, прочая... Но главное - уже к вполне состоявшемуся Разгласителю, а также убеждённому в своей правоте неутомимому миссионеру своих идей, для чего он не погнушался изучением поганых наречий и диалектов.

Как это ни прискорбно констатировать, но вследствие разглашения дух ещё сильнее вляпался в материю, и теперь его всё труднее становилось его оттуда выскребать... О, сколько бы надежд я не возлагал на исправление утраченного - тщетно!.. Вспомните хотя бы киновиарха. Вообразите: Луллий провозгласил прямой доступ к истине посредством грубого механического приспособления, комбинирующего всевозможные априорные понятия изображённые на поверхности вращающихся концентрических кругов, совмещающихся по определенным правилам, прописанным им в 'Ars Magna'. Таким образом, это оказалась одна из первых и наиболее удачных попыток смоделировать не только человеческое (если бы!), но и божественное мышление.

Серьёзная толика провидения пала ещё ниже, гидра же ощетинилась, приготовившись сделать технологический рывок. Да! Магия исчезает, государи мои, но прибывает ли вера?

В один из дней до меня дошли слухи, что Раймундо удалось-таки провернуть трансмутацию и заполучить капельку эликсира, дабы преподнести её изувеченной проказой Амброзии... О, как это было бы по-христиански! Так бы он снял с себя изрядную долю кармического гнёта за разглашение, однако телу его всё же не посчастливилось, когда на закате дней он оказался с миссионерскими целями на площади города Багио в Тунисе.

Увольте меня от пересказа произошедшего!

Белый старик во францисканском капюшоне стоит посреди грязной базарной площади в одном из "уездных" городков мусульманского средиземноморья, тяжело опираясь на толстую деревянную клюку с загнутым концом. Вокруг собралась толпа, чёрные мальчишки, кривляясь и паясничая, дёргают за полы его длинной накидки, степенные торговые мужи в белых тюрбанах недоумённо, с явно недобрыми намерениями, оглядывают странного старика. Нещадно палит чёрное солнце, разлагая и так не слишком устойчивую плоть. Старик что-то вещает на понятном им языке, с губ его то и дело слетают слова "Истина" и "Христос". Лица слушателей хмурятся ещё больше. Наивный старик! Они прекрасно знают, что есть истина, и кто такой Христос. Некоторые из них вполне даже сведущи в богословии, но их разум пролегает несколько в иной плоскости. Кто-то предпочитает снискать рай с семьюдесятью пышногрудыми и темноокими гуриями посредством неукоснительного повиновения Аллаху, кто-то метит крутолобые суфии, а кто-то посмеивается над невежеством всех остальных, изрядно поднаторев в Каббале. Сумасбродный Алеф26 шокирует белокожую с отвислым задом Бину27, скандируя что есть мочи "йуд-хей-вау-хей28". Они знают всё, их взаимоотношения с Создателем выверены и дальновидны, к чему им какой-то Христос - иудейский неврастеник с проповедью абсурдной любви.

То и дело ветер принимается поднимать песчаную бурю, разя дыхательные пути запахом пряностей и верблюжьего навоза. В одной из ощетинившихся молекул, царапающих носоглотку постаревшего и сгорбившегося Раймундо, пребываюсь Я: обоняние - вот моя стихия на сегодня!

- Сенешаль! - окликиваю я полоумного старца.

Его реакция отсутствует.

- Раймундо! - делаю я второй заход.

Эмоции равны нулю.

- Возлюбленный! - пробую я последнее средство...

Реакция его настораживает.

Он прерывает свой сказ и оборачивается, будто пытаясь брезгливо отпихнуть своим посохом что-то невидимое, некую гипотетически лежащую на земле верблюжью лепёшку, одновременно защищая свой нос от незванных посягательств широким рукавом францисканского балдахина.

Я распознан.

Моя гордыня ничтожна в сравнении с его брезгливостью, мне не привыкать, я довольствуюсь малым:

- Ну, вот и свиделись! А, любезнейший? - он меня слышит, теперь я знаю точно.

- Иисусе Христе! Любленный, да разлюбленный! Изыди, Кровавый!.. нехотя откликается Луллий, не дрогнув ни единым мускулом.


Рекомендуем почитать
Закрытая книга

Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…


Избегнув чар Сократа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы встретились в Раю… Часть третья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трудное счастье Борьки Финкильштейна

Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.


Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.


Воронья Слобода, или как дружили Николай Иванович и Сергей Сергеевич

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.