Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости - [24]

В ответ на заявления критиков, что слишком много заемщиков брали по несколько займов, Акула вновь полагался на ставки погашения. Он отсылал к исследованиям, где говорилось, что некоторые амбициозные и мотивированные предприниматели заимствовали средства у нескольких микрокредитных компаний для развития своего бизнеса, а затем погашали свои кредиты по высокой ставке. Что в этом может быть плохого?

Но изучив это исследование и метрику погашения более внимательно, Розас обнаружил, что это относилось не к ситуации 2009 года – речь шла о более ранней фазе, до начала быстрого роста микрофинансирования в Индии. Сейчас же это была не просто маленькая группа предприимчивых дельцов, а широкие ряды заемщиков. Причем многие из них, вероятно, не использовали кредиты для открытия бизнеса, а пытались решить непредвиденные ситуации в семье или нуждались в продуктах питания.

Катастрофа нахлынула убийственной волной, но давление под ее поверхностью нарастало месяцами. Заемщики брали по несколько займов и не могли их погасить. Пристыженные сельские жители по всему штату Андхра-Прадеш, преследуемые соседями или кредитными работниками, стали убивать себя. Правительство штата, воспользовавшись сообщениями о самоубийствах, выгнало частных кредиторов и дало законное право заемщикам не оплачивать свои долги. Это спровоцировало коллапс, уничтожив целые компании.

Люди, симпатизирующие Акуле, говорят, что его ввел в заблуждение слишком большой успех. Кроме того, на него давили инвесторы, которые ориентировались на высокую доходность после выхода компании на фондовый рынок, а не на долгосрочную жизнеспособность бизнеса или службу во благо бедных. Думаю, Акуле было бы сложно сказать, что индустрия растет чрезмерно быстро, даже если бы он действительно так считал. Едва ли члены совета директоров хотели получить совет замедлить рост или не повышать стоимость акций до максимума при выходе на рынок. Скорее всего, за такие заявления любого руководителя уволят. Как печально известный Чак Принс, бывший генеральный директор Citigroup, Inc., сказал репортеру из Financial Times: «Пока играет музыка, ты должен танцевать»[27].

Я разговаривала с несколькими людьми, которые чувствовали, что поведение Акулы в преддверии кризиса становилось слишком наглым. Это видели даже те эксперты, которые не наблюдали его во время необходимости оправдать ожидания инвесторов. На мой вопрос, почему они не высказались по этому поводу, каждый отвечал, что им было трудно открыто критиковать его из-за слишком хороших показателей. Метрика скрыла надвигающуюся опасность.

Древнегреческий историк Геродот писал о мудром государственном деятеле Солоне, который стал афинским архонтом-эпонимом в 594 году до н. э. Он провел ряд реформ, в том числе запретил долговое рабство и ввел избирательное право для плебеев. Завершив свои реформы, Солон добровольно покинул Афины и отправился в Сардис, в современную Турцию, чтобы посетить царя Креза.

Согласно Геродоту, тщеславный царь тут же провел гостю экскурсию по своему дворцу, чтобы тот оценил его богатство. Затем Крез попросил мудреца назвать самого счастливого в мире человека. Можно сказать, это был наводящий вопрос.

Но Солон разозлил Креза, не назвав самого царя. Самым счастливым человеком, по его мнению, оказался афинянин по имени Теллус, который героически погиб в битве. Все его внуки пережили его, и после смерти все чествовали его за совершенные подвиги. Он сказал царю, что по успеху человека в конкретное время нельзя судить о его жизни в целом. (И несчастье действительно произошСредняя продолжительность жизни – 26 250 дней, сказал Солон, и несчастье может случиться с человеком в любой из них.ло с царем Крезом, который потерял своего сына и трон.)

Более двух веков спустя мудрость Солона нашла отражение в размышлениях Аристотеля. В своем трактате об этике он утверждал, что жизнь должна измеряться не малыми частями, а их совокупностью в долгосрочной перспективе. Когда мы оцениваем себя только по тому, чего достигаем в краткосрочной перспективе, мы теряем желание прилагать усилия для достижения более отдаленных целей, которые требуют много времени, будь то изучение нового языка или воспитание ребенка. Мы также не видим общей картины, более глобального смысла наших решений, который раскроется лишь со временем.

Эта истина умудряется одновременно оставаться вневременной и постоянно упускаться из виду. Когда Томас Манн написал свой эпический роман «Волшебная гора»[28] в 1920-х годах, он, казалось, размышлял над излишеством частых измерений. В этой истории пациенты, отрезанные от общества в санатории Berghof в альпийской Швейцарии, получают инструкцию от медицинского персонала – измерять температуру четыре раза в день с интервалами в 7 минут. Показания задают ритм каждому дню и позволяют пациентам прилежно заполнять свои отчетные карточки. Тем временем эти самые пациенты не обращают внимания на месяцы и годы, которые приближают их к Первой мировой войне. Акт измерения, кажется, усиливает их чувство болезни, а термометры становятся почетными символами слабости, которых не заслуживают здоровые люди. Когда главный герой Ханс Касторп решает покинуть санаторий, он спрашивает доктора, что температурный график говорит о его здоровье. Врач с гневом обнаруживает, что показания термометров с самого начала были бессмысленными, выдумкой, которая ничего не говорила о состоянии пациента. Между тем, измерение температуры якобы доказывало, что бегство от разваливающегося от конфликта общества имело смысл.