Оправдание невиновных - [15]

— Мы сейчас вернемся в мой кабинет и спокойно во всем разберемся, — завершила наконец свой монолог госпожа психолог. — Мила, ты можешь идти.

— Нет, — произнесла Арина негромко, но так, что дернувшаяся было к дверям сердитая фея застыла на месте. Психологиня же поглядела на визитершу с недоумением. — Думаю, Мила пока останется, — с той же интонацией пояснила Арина. — Она ведь непосредственный участник события, я правильно понимаю?

Бордовая дама слегка оторопела:

— Но зачем… Она все уже рассказала. Теперь нужно, чтобы Майя вернула чужое, — оживившись, она взглянула на Майку строгим, но в то же время ободряющим взглядом. Вроде как она — священник, подумалось вдруг Арине, а мы тут — паства, коей требуется пастырь. Добрый пастырь. Иди и больше не греши. Но Майка-то! Если психологиня ожидала, что после ее слов девочка голову или хотя бы глаза виновато опустит, то — просчиталась. Майка смотрела спокойно и открыто.

— Итак, — Арина продолжала говорить безлично-официальным тоном. — По словам Милы, Майя залезла в ее ранец и что-то оттуда взяла. Что, кстати?

— Деньги, конечно! — фыркнула фея.

— Ясно. В таком случае Мила — не только свидетель, но и потерпевшая. Поэтому ее присутствие совершенно необходимо.

— Вы… юрист? — слегка растерянно спросила бордовая дама с невероятным именем.

Арина кивнула. Дама вдруг опять приободрилась:

— Но поймите, это же дети! Ваш юридический опыт не имеет сейчас… не должен иметь… мы должны думать о том, чтобы не нанести своими действиями травму…

Значит, обвинять одну девчонку в воровстве на основании слов другой девчонки — это не травма, подумала Арина, едва сдержавшись, чтобы не произнести этого вслух.

Психологиня, должно быть, приняла ее краткое молчание за слабость и ринулась развивать атаку:

— Может, вы и полицию предложите вызвать?

— Кстати, неплохо бы, — почти лениво произнесла Арина. — Не то чтобы именно полицию, но в целом ход мысли правильный.

Оранжевый мальчик тихонько спросил о чем-то Майку. Должно быть, что-то вроде: твоя мама правда юрист? Потому что племяшка, гордо расправив плечи, шепнула: «Следователь!» Громче, чем надо бы, шепнула, психологиня явно услышала. Арина предпочла бы раскрыть карты попозже, но что ж, пусть так.

— Я сейчас позвоню одному хорошему человеку, — любезно улыбнулась она. — Он эксперт-криминалист. Это немного не по правилам, но нам же не обвинительное заключение готовить, нам лишь ситуацию прояснить. Сейчас у нас имеются слова Милы против слов Майи. Но ведь очень легко выяснить, есть ли у Майи какие-то чужие деньги.

— Да она их давно в свой кошелек сунула, теперь поклянется, что они ее собственные! — с нескрываемым удовольствием заявила «фея».

— Милка, ты совсем, что ли, тупая? — почти радостно вмешался оранжевый мальчик. — Если деньги твои, на них твои отпечатки будут. То есть должны быть. А если нет, значит, ты врешь. Так? — он взглянул на Арину.

— Еще проще, — улыбнулась та. — Майя, ты брала рюкзак Милы?

— Даже не прикасалась! — торжествующе заявила племяшка.

— Значит, не нужно в деньгах копаться. Если на рюкзаке Милы нет Майиных следов, обвинение в краже не просто исчезает, а плавно превращается в обвинение в клевете. Понимаете, Мирабель Леонтьевна? Девочка все выдумала, а вы принялись… разбираться.

— Но зачем ей такое выдумывать? — на скулах психологини запылали два резких, точно карандашом очерченных красных пятна.

— Каждый ребенок время от времени что-нибудь выдумывает, — Арина не отказала себе в удовольствии вернуть психологине ее же тезис. — Некоторые сказки сочиняют, а некоторые… вот такие истории. И нам важно мягко объяснить маленькому человеку, почему так делать не следует.

— Подумаешь, следователь! — оказывается, Майкину реплику услышала и фея. — Моя мама — судья, а судья главнее следователя! Она вас всех в тюрьму посадит!

Боже, ну и каша в голове у девчонки! Неужели мать-судья (в этом-то Арина ни на мгновение не усомнилась) позволяет себе дома подобные высказывания?

— Это очень спорно, — мягко ответила она. — Пока у нас два варианта развития ситуации. Вариант первый. Мила говорит что-нибудь вроде: простите, Мирабель Леонтьевна, я ошиблась, мне показалось… Ну и перед Майей извиняется.

— Не надо мне ее извинений! — буркнула Майка. Только тут Арина вдруг вспомнила, что ей всего-то семь лет. Умна, конечно, не по годам, но масштабы планирования не те.

— Тебе — нет, — она быстро, незаметно подмигнула племяшке, и та, похоже, поняла, кивнула, так же незаметно. — Второй вариант. Я звоню эксперту и мы проверяем на отпечатки рюкзак Милы.

— Да кто вам позволит так над ребенком измываться? — в дверях стояла квадратная, как бульдозер, дама в коротком норковом полушубке и норковой же шапке. Оранжевый мальчик, которого просто отшвырнуло распахнувшейся створкой, пошатнулся, но, сделав пару шагов в сторону, устоял.

— Людмила Афанасьевна… — пролепетала явно испуганная психологиня.

— С кем имею честь? — вежливо осведомилась Арина.

— Да какая тебе еще честь?! — голос у обладательницы норковой шубы был зычный, почти пронзительный. — Забирай свое отродье и молись, чтоб про вас забыли! Знаешь, кто моя дочка? Она быстро на тебя дело заведет, поедешь на Колыму комаров кормить!