Опознание невозможно - [52]

— Понятно. Ну, на это все равно потребуется какое-то время. — Он приподнял расплавленный кусок пластмассы. — Нашей главной задачей является идентификация катализатора. Если мы сможем его назвать, а вы проследите его компоненты до источника, то наверняка сумеете вычислить этого парня. Детонаторы можно купить на каждом углу по дайму за дюжину и, хотя иногда, если они лучше сохраняются, на них можно найти латентные отпечатки, это не наш случай.

— А почему бы нам здесь не заняться поисками возможного детонатора? Мы разошлем своих людей, а потом проконсультируемся с вами, если что-то обнаружим? — сказал Лофгрин.

— Это меня устраивает, — кивнул Карстенштейн. — Мы отправим это и еще несколько вещественных доказательств обратно к вам.

Вмешалась Бобби Гейнс:

— Меня все еще смущает тот факт, что обе женщины не смогли вовремя выбраться из своих домов. Пожары произошли после обеда, ранним вечером. Не могли же они уже спать?

Все глаза обратились к проекционному экрану на стене.

— Пока мы не в состоянии ответить на этот вопрос. Это можно объяснить тем, что огонь разгорелся слишком быстро и был настолько сильным, что сжег весь кислород в здании, и жертва мгновенно задохнулась — как если бы ее ударили в грудь.

— Но если дело в этом, — предположил Фидлер, — мы обнаружили бы, что окна взорвались — я имею в виду стекла внутри здания. У нас нет ничего, что подтверждало бы это.

— Согласен, — сказал Карстенштейн, по-прежнему глядя на них со стены и вращая в пальцах кусок пластмассы. — Если катализатор находился в каждой комнате, — предположил он, — если устройство состояло из нескольких частей с одновременной детонацией, то шансы на выход были весьма ничтожными.

— Жертвы были в ловушке, как крысы. Вот что вы хотите сказать, — произнес Ламойя, в первый раз открыв рот. — Он начинил все долбаное здание, чтобы оно вспыхнуло сразу. — Он взглянул на остальных, а потом перевел взгляд на стену: — И в этом случае улик должно быть более чем достаточно, так что вы, парни, сказали бы нам об этом. — Ламойя всегда недолюбливал федералов, и Болдт уже готов был пнуть его ногой под столом. Детектив продолжал: — Позвольте задать вам один вопрос, док. Что вы, парни, утаиваете от нас? О чем не говорите? Я чувствую здесь зияющую дыру, и ветер, который в нее дует, дурно попахивает.

В конференц-зале воцарилась тишина. Из микрофонов доносилось статическое потрескивание. Когда Карстенштейн пошевелился, его изображение слегка размазалось. Он глянул куда-то в сторону, а потом снова посмотрел в камеру, на сидящих за столом, и мягко проговорил:

— Мы имеем дело с тем, что называем смешанным профилем. Нам нужно разобраться в этом, отделить один элемент от другого. Это требует времени. Здесь не обычные углеводороды, как можно было бы ожидать. Поэтому нужно начать все сначала. Если нас постигнет неудача, мы сделаем еще одну попытку.

— Совсем как мы, — заметил Болдт. Карстенштейн просто замечательно описал ход расследования.

— Мы с вами — детективы, пусть и каждый по-своему, — примирительно ответил Карстенштейн.

— И каков же практический результат? — требовательным тоном поинтересовался Ламойя. — Каков итог, док? У нас здесь живут люди, которых этот парень собирается в скором времени поджарить. Я, например, с радостью узнал бы что-нибудь полезное, что можно использовать в работе, как бы мне ни нравился этот визит в чудесное здание Федерального центра. Черный мяч для гольфа? Это не совсем то сокровище, на которое я рассчитывал.

Карстенштейн остался невозмутим. Он позволил себе слегка улыбнуться, словно ожидал присутствия такого вот Ламойи в группе.

— Я ценю вашу честность и прямоту, детектив. Я пригласил сюда сержанта Болдта, — подчеркнул он, — потому что хотел показать ему это вещественное доказательство. — Карстенштейн кивнул кому-то рядом с собой. Экран стал синим. Прозвучал голос Карстенштейна: — Одну минуту. Сейчас вы увидите тест, который провел департамент пожарной охраны Форт-Уорта.

На экране появилось изображение большого заброшенного супермаркета, вокруг которого раскинулось море щебеночно-асфальтового покрытия. Вместо стекол в окна была вставлена фанера. Сквозь трещины в тротуаре пробивалась трава. Вокруг здания, на приличном удалении от него, стояли около двадцати пожарных машин. Возле них расположились экипажи со шлангами в руках, но на земле было совсем мало воды и никаких свидетельств того, что они боролись с огнем. В нижнем правом углу экрана электронные часы отсчитывали минуты и секунды.

Карстенштейн сказал:

— Обратите особое внимание на скорость распространения огня и его цвет. Думаю, это покажется вам интересным.

Часы дошли до нуля, и в это мгновение Гейнс и Ламойя, сидевшие ближе всех к экрану, буквально подпрыгнули на стульях и откинулись назад, стараясь оказаться как можно дальше от яркой фиолетовой вспышки, которая поднялась в небо подобно пламени фитиля. Крыша здания расплавилась, и на ее месте появилась зияющая дыра. Казалось, горит все вокруг. Через три минуты сорок секунд к зданию приблизились экипажи и начали тушить пожар. Та вода, которая долетала до центра здания от пожарных машин, взрывалась брызгами в пламени, попадая в эпицентр пожара. Пожарники перекрыли шланги, и машины с лестницами отъехали от пылающего ада. Болдт еще никогда не видел такого страшного, бушующего пламени.