Опочтарение - [130]

Превыше всего — свобода принимать последствия своих действий.

Патриций откинулся на кожаную обивку сиденья, его карета ехала прочь от Университета.

— Какой странный вечер, мистер Губвиг, — сказал он, — да, очень странный.

Мокрист, как и несколько ранее внезапно впавший в крайнее расстройство мистер Спрятли, осознал, что его счастливое будущее полностью зависит от того, насколько мало он скажет.

— Да, сэр, — сказал он.

— Интересно, обнаружит ли инженер доказательства, что странное сообщение было подброшено на «Путь» рукой человека?

— Не знаю, милорд.

— Не знаете?

— Нет, сэр.

— А, — сказал Витинари, — ну что ж, мертвые иногда говорят. Специальные доски с буквами, спиритические сеансы, и все такое. Кто сказал, что нельзя использовать семафоры в качестве медиума?

— Не я, сэр.

— Вы, похоже, вполне довольны своей новой карьерой, мистер Губвиг.

— Да, сэр.

— Хорошо. С понедельника в ваши обязанности будет входить управление «Великим Путем». Город забирает его.

О да, будущее счастье…

— Нет, милорд, — сказал Мокрист.

Витинари приподнял бровь.

— А какая у вас альтернатива, мистер Губвиг?

— Это действительно частная собственность, сэр. «Путь» принадлежит Добросердам и другим людям, тем, кто его создал.

— Боже мой, как любопытно все повернулось, — заметил Витинари, — но проблема в том, видите ли, что они хорошо разбираются в механизмах, и совсем ничего не понимают в бизнесе. Иначе Позолот не обманул бы их. Свобода преуспеть идет рука об руку со свободой проиграть.

— Это был грабеж при помощи цифр, — сказал Мокрист, — «Найди даму» при помощи гроссбухов. У них не было ни единого шанса.

Витинари вздохнул.

— Вы предлагаете мне невыгодную сделку, мистер Губвиг.

Мокрист, который и не подозревал, что предлагает какую-то сделку, счел за лучшее промолчать.

— Ох, ну ладно. Вопрос о собственности остается открытым, пока мы не разберемся во всех неприглядных деталях этой аферы. Но я хотел бы заметить, что жизнь очень многих людей зависит от «Пути». Мы должны предпринять что-нибудь, хотя бы из человеколюбия. Разберитесь с этим, Почтмейстер.

— Но у меня и с Почтой полно забот! — запротестовал Мокрист.

— Надеюсь. Но, судя по моему опыту, единственный способ сделать дело, — поручить его очень занятому человеку, — сказал Витинари.

— Ну раз так, я займусь «Великим Путем», — пообещал Мокрист.

— В память о погибших, возможно, — сказал Витинари, — да. Как пожелаете. А, вот и ваша остановка.

Когда кучер открыл дверь, лорд Витинари склонился к Мокристу.

— О, кстати, я вам очень советую еще до рассвета убедиться, что все покинули старую башню волшебников, — сказал он.

— Вы о чем, сэр? — удивился Мокрист.

Он знал, что его лицо ничего не выражало.

Витинари откинулся на сиденье.

— Хорошая работа, мистер Губвиг.

У Почтамта собралась толпа, и когда Мокрист направился к дверям, раздались приветственные выкрики. Пошел дождь, серый, почерневший от сажи дождь, по сути, не более чем туман с легким избыточным весом.

Некоторые сотрудники ждали его внутри. Он понял, что они еще не слышали последних новостей. Даже сверхскоростные анк-морпоркские слухи не смогли обогнать его на пути из Университета.

— Что происходит, Почтмейстер? — спросил Грош, стискивая руки, — они победили?

— Нет, — ответил Мокрист, но они почувствовали необычный тон его голоса.

— Тогда мы выиграли?

— Аркканцлер примет решение, — сказал Мокрист, — думаю, мы не будем точно знать еще несколько недель. Хотя семафоры выключились. Извините, это все так сложно…

Он оставил их смотреть, как он тяжело топает к себе в кабинет, где в углу по-прежнему стоял мистер Помпа.

— Добрый Вечер, Мистер Губфиг, — прогрохотал он.

Мокрист сел за стол и уронил голову в руки. Это была победа, но он этого не ощущал. Он ощущал смятение.

Ставки? Ну, если «Труба» доедет до Колении, можно будет объявить, что он победил, но Мокрист чувствовал, что ставки отменены. Это означало, что люди, по крайней мере, смогут получить свои деньги обратно.

Ему надо поддерживать работу «Пути», только боги знают, как. Он же обещал что-то такое «Гну», разве нет? Удивительно, как быстро люди привыкли полагаться на семафоры. Он не узнает как дела у «Трубы» еще несколько недель, и даже он уже привык к ежедневным новостям из Колении. Это как без пальца остаться. Но семафоры превратились в огромного, неуклюжего монстра, слишком много башен, слишком много людей, слишком много усилий. Доложен быть способ заставить их работать быстро, более гладко и более дешево… а может, эта система так велика, что вообще невозможно заставить ее приносить прибыль. Может, она как Почта, и выгода от ее работы достается всему обществу сразу.

Завтра он займется всем этим всерьез. Доставка почты. Гораздо больше персонала. Сотни неотложных дел, и сотни других дел, которые надо сделать раньше, чем неотложные. Веселье закончилось, некому больше натягивать нос, что бы это ни значило, нет больше огромного неповоротливого гиганта. Он выиграл, а теперь настало время собрать обломки и опять заставить все это работать. И завтра, и послезавтра, и снова, и опять.

Он не ожидал такого конца. Ты выигрываешь, забираешь денежки и уходишь. Так должна идти игра, разве нет?