Описание города - [6]
До нужной электрички полчаса, на улице не очень холодно, можно и даже нужно посидеть на платформе, на скамеечке, тихо, малолюдно, по одному из путей маневровый тепловоз тихо и медленно тянет вереницу цистерн, если бы это была не зима, а весна или лето или так называемая золотая осень, можно было бы просидеть так весь день, в блаженно-тревожном оцепенении, как же здесь хорошо, хотя непонятно, что может быть такого уж хорошего на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, на дальнем краю описываемого города, в темноте и относительном холоде, но вот хорошо, хорошо, хорошо.
И если бы встал пораньше и бодро бродил весь световой день по главной улице (проспекту), или улице из четырех букв, или улице, названной в честь одного из месяцев, или по другим улицам, то, скорее всего, не было бы этой прекрасно-долгой поездки на станцию <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, и этого прекрасно-оцепенелого сидения на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град в ожидании электрички в сторону главного вокзала.
Фотографирование при помощи коммуникатора опор пешеходного моста, в просветах между которыми видны круглые колеса проезжающих мимо цистерн, очень удачный снимок, какая-то завораживающая геометрия в тревожном мертвенном свете станционных прожекторов, одна из лучших фотографий, которые когда-либо удавалось сделать.
Электричка приехала минута в минуту, в электричке тепло и светло, всего три небольших перегона — и уже главный вокзал. Сидение в течение некоторого времени на платформе главного вокзала, блаженно-тревожное состояние, достигнутое на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, еще не выветрилось, и хочется еще посидеть и посмотреть на железнодорожные пути и разнообразный подвижной состав.
Объявили, что скоро прибудет поезд, который едет из столицы одной страны в столицу другой. Досидеть до поезда, и пора ехать в гостиницу и уезжать из описываемого города.
Поезд, который едет из столицы одной страны в столицу другой страны, медленно вползает на станцию, и на этом первый приезд в описываемый город можно, в основном, считать оконченным.
Фотография, сделанная коммуникатором на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, бесследно исчезла из коммуникатора. Что-то там с картой памяти случилось, часть данных куда-то невосстановимо подевалась. Ну да ладно.
Второй приезд. Февраль
Во второй раз получилось приехать только на один день. Так сложились так называемые обстоятельства.
Один день — это мало.
Если вдуматься в эту фразу, она, эта фраза, покажется довольно странной. Один день мало — для чего? Для обследования описываемого города. А два дня для обследования описываемого города — много? Тоже мало. С другой стороны, два дня — это больше, чем один день.
А один день — меньше, чем два дня.
Это точно.
Лучше не увлекаться подобными рассуждениями.
В гостинице, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины, не было мест, и произошло вселение в гостиницу, одноименную с описываемым городом. Это высокая и довольно уродливая гостиница, но ее большое преимущество в том, что она стоит на возвышенности, и из ее окон открывается вид на пойму реки и заливные луга, за которыми располагается железная дорога и главный вокзал описываемого города. То есть это тот самый вид, который выдающийся русский писатель, который жил в доме 47 по улице, названной в честь одного из месяцев, описал словами «За лугами проходили поезда и сыпали искрами».
И как раз дали номер, окно которого выходит именно на эту сторону. Правда, вокзала не видно, и железной дороги тоже, и искрящих поездов не видно, потому что далеко и видно только заснеженную равнину, и поезда, как уже говорилось выше, не искрят в связи с полной ликвидацией паровозов, на смену которым пришли электровозы и тепловозы, которые если и искрят, то очень редко, в связи с какими-то чрезвычайными обстоятельствами.
Но все равно вид отрадный, и еще прямо под окном — небольшая церковь с красивой шатровой колокольней.
Сначала было темно, потому что поезд очень рано прибывает, а потом рассвело, и пейзаж стал каким-то совсем открыточным.
В отличие от первого приезда, в этот раз удалось выйти из гостиницы, одноименной с описываемым городом, и приступить к обследованию описываемого города относительно рано, около полудня.
Сначала недолгое блуждание по главной улице (проспекту) описываемого города, любование на овраг (не тот, что был осмотрен в первый приезд, а другой, главная улица (проспект) пересекает два оврага), на дне оврага существует жизнь, там стоят многочисленные избушки, петляют дорожки, дети под воздействием силы земного тяготения съезжают со склонов оврага на санках. Потом — на улицу, названную в честь одного из месяцев, к пустому месту, на котором раньше располагался дом 47, в котором жил выдающийся русский писатель. Металлического забора вокруг пустого места теперь нет, и прямо с улицы виден кусок кирпичной стены, единственное, что осталось от дома 47, надо же, произошли изменения, что бы это значило, неужели все-таки опять собрались что-то строить. Очень странно.
Дмитрий Данилов – драматург («Человек из Подольска», «Серёжа очень тупой»), прозаик («Описание города», «Есть вещи поважнее футбола», «Горизонтальное положение»), поэт. Лауреат многих премий. За кажущейся простотой его текстов прячется философия тонко чувствующего и всё подмечающего человека, а в описаниях повседневной жизни – абсурд нашей действительности. Главный герой новой книги «Саша, привет!» живёт под надзором в ожидании смерти. Что он совершил – тяжёлое преступление или незначительную провинность? И что за текст перед нами – антиутопия или самый реалистичный роман? Содержит нецензурную брань!
«Горизонтальное положение» — новый роман Дмитрия Данилова, чей дар рассказчика поистине уникален, а история, которую он передает, понятна каждому.Кто из нас ни разу не задумывался о том, что он лишний в мире? Проще всего впасть в уныние: для человека с временной регистрацией нет постоянной работы в Москве, но нужно кормить далеких родственников, болит тело и душа, а твои мысли о жизни никому не интересны. Ты — один из миллионов, капля в море, песчинка в пустыне. Взять и принять горизонтальное положение — так ведь проще.
Антология современной русской прозы, составленная Захаром Прилепиным, — превосходный повод для ревизии достижений отечественной литературы за последние десять лет. В книгу вошли повести и рассказы десяти представителей последней литературной волны, писателей, дебютировавших, получивших премии или иным образом заявивших о себе в 2000-х годах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…Оказалось, это о том, как он, Данилов Д., в третьей четверти 1990-х, в поисках заработка, торговал чаем, черным и зеленым: вразнос, как некогда офени: брал чай на базе (под залог паспорта), загружал им сумки, уезжал подольше от Москвы и там носил по конторам-баням-парикмахерским, предлагая людям — покупать. И за счет этого — жил.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Из творческого наследия украинского поэта Игоря Рымарука (1958–2008) — «Возможно, в поэзии ценнее не прямое высказывание, а подбор послевкусий, следов события. Это как вино, когда букет распадается на ароматы, живущие своей отдельной жизнью. Событие, толчок для творчества рассматривается здесь с разных, часто неожиданных ракурсов. Наложение нескольких взглядов, как наложение светокопий, позволяет увидеть происшедшее в неожиданной полноте и развитии. Современники обозначают творчество Игоря Рымарука словом — филигранность.
Подборки стихотворений Андрея Таврова «Охапка света», Владимира Захарова «Койот», Андрея Василевского «просыпайся, бенедиктов!», Бориса Херсонского «Выбранные листы из переписки императрицы Екатерины и философа Вольтера, а также иные исторические стихотворения».
Два никогда не публиковавшихся стихотворения Заболоцкого, хранившихся в семейном архиве, — “Москва” и незавершенное “И куколку я видел, и она…”; а также — текст перевода мессы Моцарта “Реквием” и первоначальная редакция стихотворения “Верблюд”.