Оперативное вмешательство - [111]

– Скорее всего, Сергей Сергеевич, в последнем вы полностью правы, – сказала Ольга Васильевна, – историки пишут, что к началу Первой Мировой Войны Европу охватило какие-то иррациональное безумие, когда каждая страна была уверена только в своей скорой победе. У всех есть свои проблемы, которые желательно решить при помощи быстрой победоносной войны, и еще никто не подозревает, во что все это выльется всего через пару месяцев. Так что ваша первоначальная идея предотвратить войну, всего лишь отменив покушение на Франца Фердинанда, выглядит несколько легкомысленной, а сомнения по поводу ее реалистичности – вполне оправданными…

– В таком случае, с какой целью нас впускают в этот мир еще до того, как в нем прозвучит первый выстрел? – спросил я. – Или и в самом деле даже так ничего изменить уже нельзя, или какие-то изменения к лучшему все же возможны…

– Сергей Сергеевич, а что вы бы назвали изменениями к лучшему? – спросил меня полковник Половцев. – И вообще, на каких условиях вы собираетесь вести эту кампанию?

– Условия, Игорь Петрович, – сказал я, – весьма простые. Во-первых – ни за Эльзас и Лотарингию, ни за ограничение доминирования германского флота на морях русские солдаты гибнуть не должны, и моя армия ради этих чуждых мне целей тоже не ударит и палец о палец. Пусть французы и англичане решают свои вопросы сами. Во-вторых – Австро-Венгрия и Германия, сами объявившие войну Российской империи, должны за это в кратчайшие сроки захлебнуться собственной кровью. В-третьих – как только эта цель будет достигнута, Германии и Австро-Венгрии, как странам-агрессорам, будет предъявлен ультиматум прекратить боевые действия и начать переговоры о мире на достигнутых рубежах, потому что в противном случае я буду вынужден перейти к локальным акциям возмездия против главных виновников разразившейся бойни. В-четвертых – эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга не самые плохие люди на свете, и моя офицерская честь требует, чтобы в ходе Сараевского инцидента мы постарались сохранить им жизнь. Если Ольга Васильевна права, то их чудесное спасение никак не повлияет на начало войны, ибо одного факта покушения Францу-Иосифу будет вполне достаточно для выдвижения Сербии неприемлемого ультиматума. Но зато потом, изъяв старого маразматика из обращения, мы сможем иметь дело с его более-менее вменяемым наследником. Ну а потом, если из войны выпадет Австро-Венгрия, то и кайзер Вильгельм волей-неволей тоже станет значительно сговорчивей…

– Ну а что вы будете делать потом, когда умолкнет гром пушек? – хмыкнул Сосо. – Ведь, по моему разумению, если оставить на троне прежнего хозяина земли русской, то он со своей камарильей быстро пустит в распыл все плоды ваших побед.

– А вот это, Сосо, я понимаю ничуть не хуже вас, – ответил я, – а потому, закончив воевать, мы, как и в нынешнем для нас мире русско-японской войны, начнем сверху донизу перетряхивать российский политический курятник, ибо в четырнадцатом году слой птичьего помета на местной действительности гораздо толще, чем в только что отработанной нами кампании. Один Распутин стоит десятка Гапонов, и это при том, что местный Михаил уже приведен к тому состоянию, при котором он ни в коем случае не сможет занять трон. И в то же время ваши товарищи-большевики еще недостаточно созрели для того, чтобы я вручил им власть на блюдечке. Это исключено. Впрочем, вопросы власти в Российской империи, как и в предыдущие разы, мы будем решать исключительно после того, как осмотримся на местности, взвесим все «про» и «контра», а также семь раз перемеряем все вдоль и поперек. На этом политическую дискуссию предлагаю завершить и, определившись с моментом открытого вмешательства в битву при Танненберге на утро двадцать шестого августа по григорианскому календарю, приступить к практической подготовке войск к предстоящей операции.

– А почему вы собираетесь начинать именно с Восточно-Прусского, а не с Галицийского и не с Сербского театров военных действий? – спросил полковник Половцев.

– В Галиции русская армия справилась без посторонней помощи, – пожав плечами, ответил я, – сербам до удара болгарской армии в спину вообще ничего не угрожает, а вот поражение второй армии генерал Самсонова необходимо предотвращать любой ценой. И то, что при этом нам потребуется опустить самых авторитетных германских генералов, Людендорфа и Гинденбурга, только добавляет важность поставленной задаче.

– В таком случае, Сергей Сергеевич, – сказал полковник Половцев, – вам необходимо срочно решать вопрос вывода армии Петра Багратиона из Константинополя семнадцатого века и ее замены на сводный корпус генерала Кондратенко. Пока это не сделано, ничего конкретного планировать невозможно…

– Первый удар по германским рукам нанесет подвижное соединение из кавалерийского корпуса и танкового полка, – сказал я. – Впрочем, насколько мне это известно, первые части сводного корпуса генерала Кондратенко должны начать прибывать по ротации в самое ближайшее время, и я лично собираюсь контролировать этот процесс.