Оперативное вмешательство - [109]

И народ с чувством выполненного долга и с праздничным настроением развернулся и под пиликанье гармошек и залихвастские песни стал расходиться по домам. А из окон Зимнего дворца на это смотрели доставленный из ссылки будущий министр юстиции товарищ Трапезников, новоназначенный Министр Внутренних Дел Дмитрий Трепов, исправляющий должность начальника Тайной Канцелярии полковник Бутусов, Дима-Колдун, Мэри, Кобра и я собственной персоной. И в тот момент, когда дела с петицией было сделано, внутри меня что-то щелкнуло. Задание выполнено, стрелка переведена. Первые эшелоны с солдатами маньчжурской лейб-кампании уже мчат по Транссибу на запад – чтобы стеной штыков встать за спиной молодого императора, а здесь, в Санкт-Петербурге, уже готова вторая опора его трона.

Осталось только подчистить кое-какие хвосты. Но это уже позже, и в рабочем порядке. Господ Витте, Коковцева, Сахарова-старшего и прочих членов клана франкобанкиров прямо на рождественском балу будут брать под белы руки уже местные бойцы невидимого фронта. Данных, которые мы нарыли, расследуя поражения русской армии в Манчжурии, вполне достаточно для того, чтобы оптом и в розницу обвинить всю эту банду в государственной измене и отправить на эшафот, невзирая ни на какие оправданья. Отдельная статья – введение золотого стандарта, резко замедлившего развитие российской экономики и поставившего ее в зависимость от французских обеспечительных кредитов. Капитализм, который так ускоренно развивал господин Витте, оказался того же зловонного толка, что в наших «девяностых» продвигали Чубайс с Гайдаром.

В общих чертах завершено и расследование несостоявшегося Кровавого Воскресенья. Помимо Департамента Полиции с засевшими там Рачковским, Лопухиным и прочими деятелями политического сыска был вскрыт и до белых костей вычищен Гвардейский корпус, где обнаружилась настоящая клоака из господ старших офицеров, преимущественно остзейско-немецкого происхождения, с ненавистью и оскорбительным пренебрежением относящихся к русскому простонародью. Когда товарищ Бергман «потрошила» уже подзабытого в наше время полковника Римана, то даже эту железную женщину, видавшую всякое, едва не стошнило при виде вскрывшихся мерзостей. В нашем прошлом, командуя при подавлении первой русской революции батальоном семеновцев, этот господин приказывал открывать огонь залпами без предупреждения по обычной праздношатающейся публике, а если этого ему казалось мало, приказывал хватать первых встречных и без суда ставить их к стенке. Сорок лет спустя именно таким образом на российской территории действовали карательные эсэсовские зондеркоманды, и я дал себе слово, что к таким людям буду прикасаться только раскаленным железом. Моя сущность Защитника Земли Русской требует, чтобы таких полковников Риманов не было нигде и никак.

Посовещавшись с Михаилом, мы пришли к выводу, что, в отличие от дела франкобанкиров, судить за которое следует открытым и гласным судом с широчайшим распубликованием в прессе, дело о попытке узурпации престола семейством Владимировичей и Кровавом Воскресенье следует вместе со всеми фигурантами похоронить под грифом самой глубокой тайны. Очень жаль, что эти самые фигуранты не годятся ни на что, кроме прикормки тираннозавров, ибо не обладают даже малейшим боевым потенциалом. Янычар и башибузуков, взятых при штурме Константинополя, я в качестве выпускного экзаменационного материала в сержантской школе для бойцовых остроухих использовать могу, а из «полковников Риманов» может получиться только тест на брезгливость. Ведь и убивать эти люди планировали не собственными руками, а отдавая приказы своим подчиненным.

И вот, когда я уже собирался, поздравив Михаила с переходом в свободный полет, собрать свою команду и вернуться на базу в Тридесятое царство, как на мою особу выскочил сам местный аналог «рыжего Толика», будь он неладен во всех своих воплощениях. Полночь пока еще не наступила, и карета господина Витте не превратилась в тыкву – а потому вид у него грозный, как у атакующего африканского носорога. Но только я ему тоже не зулус с ассегаем… И в последний момент апологет дикого капитализма это понял, затормозил свой разгон, и побледнел, будто таракан, увидевший занесенный над собой карающий тапок.

«Сергей Сергеевич, – мысленно сказал Дима-Колдун, – у вас опять нимб светится и крылья прорезались…»

Но делать вид, что он просто так бежал мимо меня по своим делам, господину Витте было уже поздно, тем более что рядом со мной будто из-под земли материализовалась госпожа Мэри. Она давно уже искала повод сказать этому поклоннику золотого тельца все, что о нем думает. Но первое слово было все же за мной.

– Добрый вечер, Сергей Юльевич, – с деланной вежливостью сказал я, – для вас пока еще добрый. Вы, кажется, пока у вас есть такая возможность, хотели мне что-то сказать? Говорите, не стесняйтесь: как наместник неподкупного Небесного Судии на этой грешной земле я готов заслушать ваше последнее слово.

– Последнее слово, господин Серегин, я не ослышался? – с оттенком недоумения спросил Витте и сделал полшага назад. Вид у него был такой, что сейчас он развернется и побежит куда глядят глаза. Но от меня разве убежишь?