Оперативная психология - [2]

Однажды Игорек пил кофе на Большом проспекте Петроградской стороны. Напротив него за столик сел лейтенант и, внезапно просияв симпатией, спросил:

- Выпьем рислинга?

Лейтенант был молод, но старше Игорька лет на пять-шесть, а значит, казался нашему герою безумно опытным и понимающим. Тем более что Игорьку болезненно недоставало скепсиса. Моментально от любого пустяка мог взлететь он в своем настроении до небес. Где-то происходил сбой в аналитическом его уме. Сказали ему: "Выпьем рислинга!" - а ему послышалось: "Здравствуй, брат!" Друг это пришел, вкрадчиво шептало подсознание, выделил тебе миллионноглазый Аргус друга, возможно даже, единомышленника и доброжелателя! Сейчас он тебе все объяснит и прокомментирует. А между тем Питер по-прежнему такой город, в котором беса можно встретить с таким же успехом, как и старого приятеля.

- Выпьем! - откликнулся Игорек. - Рислинг - вино душевное и пронзительное.

Чувствовалось понимание в лейтенанте, тем более что оказался он к тому же студентом-заочником психологического факультета. Потом, когда они вышли посидеть в скверике (стоял довольно теплый сентябрь), Игорек рассказал ему об Аргусе и о его утомительном и преследующем взгляде. У лейтенанта в ответ загорелись боевые глаза, и он воскликнул:

- Верно! Ты абсолютно точно чувствуешь суть проблемы. Однако вывод делаешь неправильный!

- Да не делаю я никакого вывода, - удивляясь, отнекивался Игорек.

- Ну как же! Аргус - это человечество. Вступая с ним в контакт, ты пытаешься охватить его чувственно, на уровне эмоций. Ты хочешь получить в своем воображении человечество как некий единый объект. Наподобие дыни. И лишь потом выносить о нем суждение.

- Какая дыня? - в ужасе замахал руками Игорек. - Человечество - это не дыня!

- Ну, это к примеру... Слушай дальше. С другой стороны, ты догадываешься, что человечество неоднородно и неохватно, оно рассыпается на индивидуумы, и это наполняет твою душу унынием или, чего доброго, тоской. Вот эта тоска и есть неправильный вывод твоего неопытного сознания. Выход состоит в следующем: это многообразие нужно классифицировать! Смелее подключай интеллект! Сколькими миллионами глаз ни смотрел бы на тебя Аргус, не бойся! Людей всегда можно разбить на группы, группы на подгруппы, подгруппы на варианты подгрупп. Вот и разбей! Разложи по полочкам! Раздели на части!

- Но зачем? Впрочем, дело не в зачем, а в том, что легко ошибиться и выделить неправильные группы. Я вообще не понимаю! Как ты можешь объединять совершенно непохожих людей во сколько-нибудь единую группочку? У каждого свой собственный мучительный вопрос в глазах, у каждого свои мечты и свои несчастья, а ты им: ребята, стоп, вы будете группа, то есть вы, в сущности, одно и то же!

- Но это же просто! Это просто! Не я их объединяю, жизнь их объединяет. Скажем, едет человек в троллейбусе, и тем самым жизнь включает его в группу пассажиров этого троллейбуса, вошел он в музей, и - ничего не попишешь! выпало ему стать частью социальной группы посетителей музея.

- А-а, ты говоришь о хаосе случайно объединяющихся и тут же разъединяющихся групп, - разочарованно сказал Игорек. - Какое уж тут единство! Это обман!

В это время под скамейкой раздалось покашливание и из-под нее вылез какой-то господин, отряхивая коленки.

- Пустые разговоры... - ни на кого не глядя, сказал он. - Скучно все это. Я, пожалуй, пойду.

И двинулся из скверика, между тем как новоиспеченные друзья не обратили на него никакого внимания и даже, пожалуй, не заметили. Лейтенант вдохновенно возражал:

- Почему обман? Бывают группы устойчивые, с продолжением! Никогда не кончаются они, пока жив человек. Например, окончил ты политехнический, стал инженером - и привет! Будешь теперь входить в социальную группу инженеров, пока не помрешь!

- А если запью? - пошутил Игорек.

- Будешь-будешь, не сомневайся! Просто внутри нее переместишься в подгруппу пьющих инженеров. Впрочем, не дай тебе Бог!

- Н-да! Слушай, а как тебя зовут?

- Альберт! Альберт меня зовут, - громко и даже с некоторым вызовом произнес лейтенант. - В честь Альберта Великого, знаменитого алхимика и философа, назвала меня химичка мать.

- Да я ничего, неплохое имя, - пробормотал Игорек. - Известное. А теперь, Альберт, все-таки скажи: а зачем? Зачем нужна эта классификация, пропади она пропадом?

- На самом деле от нее громадная польза, прямая и косвенная! Ты человека в первый раз видишь и, следовательно, ничего о нем не знаешь. А если тебе известно, в какую он входит группу, значит, ты о нем все-таки знаешь! Хотя бы кое-что.

И ты... - Вот тут Альберт остановился и огляделся, даже под скамейку заглянул. - И ты сможешь им манипулировать!

И смысл слов был неожиданным, и сказано было это так горячо, что Игорек вздрогнул.

Это было уже после третьей бутылки рислинга, иначе Игорек был бы более осторожен. И не попал бы через какой-нибудь час в неприятную историю.

- Как... это?

- Простейший пример: заходишь в троллейбус, говоришь - как это говорится? - а, вот: предъявите ваши билетики, граждане! Конечно, не у всех пассажиров полетит душа в пятки, но все так или иначе окажутся в напряжении. Таким образом, ты их всех переволновал! Ясно, что ты не контролер, поэтому дальше надо как-нибудь выкручиваться (только не говори, что пошутил, - по шее накостыляют). Посмотри вокруг, покивай тем билетам, которые народ успел или соизволил показать, и выходи на первой же остановке. Тем не менее результат налицо: ты, бродяга и незнакомец, заставил всех испытать неприятные ощущения. Важно, что ты смог моментально воздействовать на людей, исходя из минимума информации: только зная об их принадлежности к определенной социальной группе. Ну, и что теперь твой Аргус? Где он? Куда подевался? Поджал хвост! Ну что, легче тебе стало? - продолжал лейтенант. Ты пойми, с Аргусом можно сладить, надо лишь постоянно делить его на части, то есть на группы! А потом из них можно вить веревки! Хочешь проверить?