Операция «Жизнь» продолжается… - [13]

). Выписались. Проходит какое-то время, я поехал к нему в гости. Приезжаю. Две девчонки, две машины, жизнерадостный пацан. Я говорю — слышь, а че это за девчонки-то? Мои подруги, все дела. Я ему — слышь, а кому ты нужен-то, калека безногий? Да па-ашел ты! (смеется). В госпитале к каждому «чеченцу» приходили психологи — не переживай, жизнь продолжается, надо жить, детей рожать. Подходят ко мне — я: да-да, все верно — и давай свои взгляды на жизнь задвигать. Они — да ну тебя на фиг, ты сам как психолог, любого загрузишь (смеется). Я на самом деле оптимист — мне просто хочется жить. Надо жить хотя бы ради тех ребят, кто погиб, чтобы их память держать в себе. Если мы сейчас все исчезнем, то некому нас будет вспоминать. А, мыслей много. А в слова их обернуть… (смеется). Давай, наливай.

Оппонент Сталина

Он совершил первый и единственный побег из Соловецкого концлагеря и написал о ГУЛАГЕ за 50 лет до солжениценского «Архипелага».

«…рейд на Кубань не удался. Полковник (я не могу назвать его имени, он до сих пор продолжает партизанскую войну на Кавказе) сформировал новый отряд. Через горы мы пытались уйти в Грузию. Когда была объявлена амнистия, я <…> сдался в руки офицеров. В тюрьме провел четыре месяца. Оттуда был перемещен в Грозный, потом, в специальном вагоне, во Владикавказ… Я отрицал свою виновность и отказывался взять вину на себя. Тогда меня и еще троих вывели на расстрел. Один был убит в двух шагах от меня, второго тоже застрелили. По какой-то причине меня они убивать не стали…»

Это не отрывок из нового репортажа Анны Политковской и не докладная записка «Мемориала» о правонарушениях в Чечне. Строки эти написаны восемьдесят лет назад — в 1925 году. Их автор Созерко Мальсагов. Человек, который совершил первый и единственный побег с Соловецкого концлагеря. Его книга «Адский остров», по сути, тоже была первой книгой о преступлениях Советской власти. Она вышла в свет за полвека до солженицинского «Архипелага» и воспоминаний Шаламова.

Но самое примечательное в этой книге то, что если из неё убрать даты и заменить «большевиков» на «федералов», а «белогвардейцев» на «террористов», то от сегодняшних репортажей с Кавказа её не отличить.

Еще лет пятнадцать назад судьба Созерко Мальсагова могла бы показаться фантастической. Царский офицер, зэк, беглец, офицер польской армии, военнопленный, политэмигрант. Кажется, слишком много для одного человека. Но жизнь — лучший сценарист. Порой она подкидывает такие сюжеты, что не придумать никакому фантасту. Сегодня судьбу Мальсагова можно было бы назвать обычной.

Сын командира артдивизиона, Мальсагов окончил Воронежский кадетский корпус и стал офицером русской армии. В Первую мировую воевал в Ингушском кавалерийском полку. Его пребывание на фронте оказалось недолгим — через месяц Мальсагов получил ранение и был отправлен в лазарет. За "отличия в делах против германцев" был награжден "орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом".

С развалом империи Мальсагов увольняется из вооруженных сил и отправляется на родину — в Ингушетию, где идет Гражданская война. Ингуши составляли основу, белую кость царской гвардии, и Мальсагов остается верен присяге. Он вступает в Кавказскую армию и воюет против большевиков. Армия Деникина с боями отступает, без её поддержки горские отряды не могут оказать достойного сопротивления.

«Катастрофа Добровольческой армии вынудила всех нас искать убежище в горах, — пишет он в своих воспоминаниях. — Несмотря на свою малочисленность, мы вели боевые действия не без успеха. Уже начали обдумывать крупные операции, когда произошло знаменательное восстание в Грузии, и мы лишились той поддержки, на которую рассчитывали».

Белогвардейское движение в Грузии возглавлял полковник Челокаев. Закавказское ЧК неоднократно предлагало ему огромные суммы золотом, обещало купить любую виллу в любой стране Европы только для того, чтобы он покинул Кавказ, но Челокаев каждый раз отказывался. Тогда чекисты взяли семью Челокаева в заложники. Челокаев, в свою очередь, захватил нескольких видных представителей Советской власти, и послал председателю ГрузЧК письмо: «Я пришлю в мешке по сорок голов коммунистов за каждого члена моей семьи, убитого вами. Полковник Челокаев».

В 1922 году, в честь пятой годовщины революции, большевики объявляют полную амнистию сложившим оружие боевикам. Белогвардейское движение к тому времени было уже окончательно обречено. Мальсагов решает сдаться.

«Я до сих пор не могу простить себе, что я, который лучше других знал цену большевистским обещаниям, поверил в добрую волю этих людей. В апреле 1923 года я сам сдался в руки офицеров ЧК в Батуме. Меня допрашивал следователь, примечательный своей молодостью. Когда чекист суммировал мои преступления (надо сказать, довольно подробно), он сказал с усмешкой: «Мы не будем мягкотелы в отношении таких как ты». И они действительно не были мягкотелы. Когда я сослался на амнистию, следователь прямо взревел от смеха: «Отведите его в камеру и пусть там ему покажут амнистию!» И они показали.

…Палачи всегда ходили пьяные. Это были профессиональные мясники. Сходство с последними усиливалось привычкой закатывать рукава кителей