Операция выбор Ы! - [36]

Я растерялся. Такого напора я не ожидал. Не ожидал такого разговора, такой бури, от флегматичного, на вид, Шефа. Я был подавлен, отрывающимися перспективами. Какой труд на благо Родины? Нет, все понятно — честность, любовь к людям, чистые руки, светлое завтра… Но самоотречение и бедность? Я правильно понял? Ну не взятки, ладно… Но какие-то дивиденды должны быть? О них я ничего не услышал. Не похоже на коммерческое предложение. На заговор — похоже. На великие реформы — да. Путь на Голгофу — очень, очень горячо… А нельзя просто жить, наслаждаться жизнью и успехами?… Не очень хочется пасть в бою с призраками людского и социального несовершенства… Гипноз какой-то, морок, потеря ориентации… Неужели, я зря тратил время? Я готов быть раненым на баррикадах, но надо знать за какие такие личные интересы? Что сказать? Это первый, последний и решающий разговор. Ошибешься — второй попытки не будет. Или, это проверка на вшивость?

Шеф был занят солянкой, эмоций не проявлял и ждал моей реакции. Я на секунду закрыл глаза, как всегда, в момент принятия сложного и мгновенного решения, выпустил из головы все, что услышал, как мусор, оставил только звуки и запахи… Вдох, выдох…

— Шеф, я сам об этом думал. Просто поделиться было не с кем. Вы спрашиваете о мотивах? Я скажу… Это не деньги. Не просто деньги. Это — не власть над людьми, как таковая. Это не известность политика, не только она… Я работаю, самодостаточен и уважаем друзьями. Но, все мои тревоги связаны с тем, что я не в клане, не в обойме, не в строю, как угодно называйте… Мне нужна семья, большая… На благо которой я бы отдавал силы, время, мозги… А она, эта семья, защищала бы меня… Тянула за собой, прикрывала и согревала. Не думаю, что, находясь в такой семье, я буду беден, голоден и без крыши над головой…

Я откинулся на спинку массивного стула и закурил. Пришло время Шефу опешить.

— Гмм. Ты что, готовился к беседе?

— Вы двадцать минут назад решили со мной поговорить. Могли и не решить… Как я мог подготовиться?

— Так, все ясно… Или ты пройдоха, или — искренний человек. Завтра приходи в новый штаб. Слышал уже, наверное? — я утвердительно кивнул головой, а Шеф усмехнулся, — Будешь заниматься массовыми мероприятиями. Я тебе верю. Не подведи меня.

Об оплате труда, условиях и твоих личных перспективах поговорим завтра… Хотел в горсовет? Горсовет — это не уровень. Надо стремиться к большему. Ты показал, что способен организовать людей. Твои митинги и палаточный городок очень повысили наш рейтинг, за это — спасибо. Еще раз говорю — не подведи меня. И все будет хорошо.

— Понял. Я пойду, Шеф? Надо еще подготовиться к переезду…

— Все, давай. Номер моего телефона знаешь?

— Да.

— Звони напрямую, не стесняйся, если будут вопросы.

— До свидания, Шеф.

— Кстати, — остановил меня он мой уход, — что ты думаешь о Моне? Вы, кажется, общаетесь последнее время. Он тебе на мероприятиях помогает…

— Я его еще мало знаю. Управляемый. Думаю — ответственный. И многого не требует. Но и не блещет. Такие люди нужны.

Шеф приподнял брови, выражая удивление и заинтересованность.

— Положиться на него можно?

— Можно. Мое, чисто субъективное мнение…

— Ты же психолог? Заканчивал… мммм…

— Харьковский универ. Ну, и военное училище.

— Хорошо, иди. Завтра подробности обсудим. Моню с собой возьми. Я с ним побеседую.

Я вышел на улицу, сомневаясь и радуясь. Сделал шаг, правильный или нет, но сделал. Я проник, вошел, обозначился, еще не нарисовал четкой, реальной цели, но уже в пути. До сегодняшнего разговора все было интересно, но не конкретно. А сейчас стало весело и тревожно, как перед большим путешествием на край света. Надо обрадовать Моню.

— Моня, с тебя бутылка. Ты в теме.

Я почувствовал, как он завибрировал всем своим рыхлым телом, прижимая телефонную трубку к уху.

— Он спрашивал про меня? Он меня берет? А что спрашивал? А ты что сказал?

— Моня, не надо нервничать. Папа тебя подтянул. Замолвил словечко за бедного Моню. Выкатывай поляну.

— Давай в кафе встретимся, расскажешь все…

— Моня, все хорошо. Я же сказал — ты в команде. Завтра в новый штаб переезжаем. Забери меня утром из дома, а то моя рухлядь не заводится…

— Заеду, заеду, — тараторил Моня, — когда?

— В девять.

— Буду возле подъезда, выходи.

— Все, пока, до завтра.

— Пока. Спасибо, Серега.

— Спасибом не отделаешься. Все, отбой.

— А ты где сейчас? Я могу подъехать, подвезти домой…

— Не надо, у меня встреча. Все, пока.

— Пока, — Моня был явно разочарован, не узнав подробностей беседы с Шефом.

Я шел, по знакомым улицам, холодало, темнело, зажигались рекламные вывески, прохожие торопились, кто-то домой, кто-то выпить пива, кто-то устроить свой вечер и личную жизнь. Не мог я понять, устроил ли сегодня свою жизнь, или осложнил, шел и сомневался. Как всегда — маленькая победа сулила новые битвы в будущем, тревоги и врагов. При этом совершенно не ясно, появились ли союзники. И вообще, по каким правилам ведется эта война.

Сквозь огромную витрину одного из кафе я увидел за сидящего за столом Андрюху. Он мне помахал рукой, он ждал моего прихода, улыбнулся, обрадовано. Я кивнул ему, но не сразу зашел внутрь, остановился возле входа и закурил. На пешеходной дорожке, прямо перед освещенными окнами кафе стояли четыре лохматых музыканта, очень характерного хиппового вида, в зябких джинсовых куртках, увешанные «фенечками» и живописными амулетами, с неплохой гитарой, старым контрабасом, маракасами, трубой и, играли песню iggy pop «in the deathcar», хорошо и чисто, очень похоже на оригинал, по духу, не по звучанию. Чувствовалось, что они понимают, про что поют, не просто набор иностранных слов и приятных нот, я прислушался, поддался магическим звукам, меня качнуло и понесло за ними, вдоль узких вечерних улиц, в арки и подворотни, над крышами машин, застрявших в пробках, между холодных линий электропередач, качнуло, знакомый город показался мудрым и печальным, древним и уставшим, но добрым, хотелось, чтобы песня не кончалась, чтобы продолжалась иллюзия причастности к чему-то вечному и всепрощающему. Но песня стихла, а с противоположного тротуара ко мне подбежала девчонка, судя по одежде из компании музыкантов и, попросила помочь молодым талантам. Я улыбнулся, кинул несколько купюр в лежащий на асфальте чехол от гитары и зашел в кафе.