Операция «У Лукоморья…» - [21]

Сознание медленно возвращалось к Илье. С трудом разлепив глаза, он понял, что его разбудило. За окном слабо розовел рассвет, а на подоконнике встряхивался взъерошенный петух.

– Ку-ка-ре-ку! – истошно заорал он.

Лежащие вповалку черти страдальчески сморщились и слабо затрепыхались. Первым осилил земное притяжение Бывалый.

– Ну, нам пора,– выразительно сказал он,– ты нас, Ваня… не забывай.– Бывалый пьяно мотнул головой, сверкнув зелеными цифрами запала.

– Папа,– проблеял Трус, пуская умильную слезу. Он старательно пытался встать на четвереньки, но ручки и ножки постоянно подламывались.– Ежели кто обидит, обращайся к нему.– Трус мотнул рогами в сторону Балбеса.

– Мы за тебя, папа,– просипел Балбес,– любому глотку порвем.

– Вперед, мужики! – скомандовал Бывалый, и мохнатая троица из суверенного болота поползла к выходу, дружно стуча рогами и копытами по дубовым половицам, мимо аккуратно стоящих вдоль стены ведер, заботливо прикрытых крышками. На одной из них, уютно свернувшись маленьким коричневым клубочком, спал Чебурашка. Петух вновь растопырил крылья, выгнул шею дугой…

– Кыш! Проклятая птица.– Пустой кувшин звонко щелкнул Никиту Авдеевича по клюву, сметя его с подоконника. Под обиженное квохтанье воеводы Илья вновь погрузился в дрему.

8

Ожидание становилось невыносимым. Кощей устал слоняться по пустому залу. Черти с докладом о проделанной работе не спешили.

– Горыныч!

В проеме среднего окна появилась огромная зубастая пасть на длинной зеленой шее.

– Чего тебе?

– Центральная? А где остальные? – рассеянно спросил Кощей, думая о чем-то своем.

– Спят. Притомились за день,– шмыгнула носом Центральная.

– Опять передрались? – полюбопытствовал Ко-щей, свесившись из окна во двор.

Центральная врала. Левая и правая головы не спали. Правая нога дракона придавливала правую голову, левая – левую. У правой головы под правым глазом багровел огромный фингал, у левой такое же украшение алело под левым глазом. Головы придушенно шипели, пожирая друг друга глазами. Левая умудрилась просунуть голову чуть-чуть вперед и теперь, яростно изгибаясь, как щенок, взятый за шкирку, пыталась укусить себя за левую ногу.

– Чего на этот раз не поделили? – вздохнул Кощей.

– А ну их! Дурищи,– раздраженно буркнула Центральная.– Заспорили, кто первый на это стадо гриппозное накинулся, Правая или Левая.

– Ну и кто первый? – поинтересовался Кощей.

– Да ты че, хозяин! Соображаешь, че спрашиваешь? Я ж Цент-раль-на-я! Да рази ж я кому позволю первому мою добычу рвать? Кто ж знал, что у них болезнь сродственная – ящер.

– Ящур, дубина,– поправил Кощей.

– Ну змий! – донеслось снизу.– Мы ему, можно сказать, почетное место доверили, а он… бей его, Правая!

Центральная голова дернулась и упала вниз. Оттуда донеслись звучные шлепки, хрип и повизгивание. Через некоторое время в окно вновь сунулась зеленая голова Центральной с разбитым носом.

– Ну так че надо-то, хозяин? – нервно спросила голова.– Видишь, недосуг мне. Проблемы у нас… внутренние.

– Мне бы на болото слетать. Чертей проведать.– Кощей вновь свесился из окна.– Должок за ними числится. Как, сгоняем, а?

Теперь правая нога держала левую голову, а левая – правую. Левая что-то сердито шипела Правой, подняв глаза вверх. Снизу, похоже, зрел заговор.

– Не,– мотнула головой Центральная,– никак нельзя. Эти дурачки сейчас в таком состоянии, что по дороге шеи пооткусают, а то и крылья перегрызут. Шмякнемся, и хана.

– Ну ладно,– вздохнул Кощей.– Давай наводи здесь порядок, но чтоб к вечеру был готов к вылету на боевое задание.

– Как же… полетит он вверх тормашками,– посулили снизу. Голова Центральной вновь дернулась, зубы клацнули о подоконник, и оконный проем опустел. Кощей не стал ждать, чем кончится сопение и пыхтение во дворе. Тяжело вздохнув, он проскрипел заклинание переноса и оказался на краю суверенного болота. Кощей не любил пользоваться этим заклинанием. Оно отнимало много энергии, и от него потом, как с похмелья, болела голова. А главное – чуть-чуть напутаешь с координатами и запросто можешь вляпаться в какую-нибудь неприятность. Вот и сейчас, вместо того чтобы прочно стоять на берегу на своих двоих, Кощей извивался как червяк в тщетной попытке дотянуться до соседней ветки огромного дуба. Крепкий сук, на котором он висел, нырнул под фалды его парадного фрака и вынырнул над загривком худосочной шеи владыки этих земель. Скоро Кощей понял, что так просто освободиться не удастся и придется колдовать повторно. Чертыхаясь про себя, Кощей собрался было произнести заклинание, как вдруг странные звуки снизу остановили его. Завывания неслись со стороны тропинки, ведущей к болоту. Кошачье трио старательно выводило:

…А по ночам я слышу голоса.

Затрещали кусты, и в поле зрения Кощея появились три качающиеся фигуры, цепляющиеся друг за друга.

Слышу вдруг, зовут меня по папеньке!

– Папа – наш человек! – торжественно провозгласил толстый черт со странным светящимся украшением на рогах. Остальные дружно закивали.

– А мы, козлы, его обидеть хотели,– всхлипнул щуплый черт с испуганным выражением лица.

– Эх, братаны, щас бы пахана поймать, по черепушке ему настучать.– Черт с отвисшей губой стукнул себя кулаком в грудь.– Мне ж перед папой стыдно! Должок за нами!