Операция «Шейлок». Признание - [67]

Что ж он за человек? На пятьдесят один процент умник или на пятьдесят один процент дурак? На пятьдесят один процент псих или на пятьдесят один процент здоровый? На пятьдесят один процент опрометчивый или на пятьдесят один процент ловкач? В любом случае, эти свойства распределялись в почти равных пропорциях.

— Мисс Духин. Должен признаться, — сказал я, — я совсем забыл мисс Духин.

— В постановке на День Колумба вы играли у Ханы Духин Колумба. В четвертом классе. Она вас обожала. Лучший Колумб в ее жизни. Они все вас обожали. Ваша мама, ваша тетя Мим, ваша тетя Хани, ваша бабушка Финкель — когда вы были младенцем, они стояли вокруг вашей кроватки, и, когда мама меняла вам подгузник, они по очереди целовали вам тухес[34]. С тех пор женщины выстраиваются в очередь, чтобы поцеловать вам тухес.

Что ж, теперь засмеялись мы оба.

— Что вы за человек, Пипик? Какую игру ведете? В вас есть что-то от забавника, верно? Очевидно, вы не рядовой тупица, у вас потрясающая спутница — она само жизнелюбие, вам не занимать ни смелости, ни нахальства, и даже мозги работают неплохо. Я говорю это скрепя сердце, но то, как страстно и умно вы критикуете Израиль, означает, что вы не просто какой-то шизик. Неужели это просто злая комедия об убеждениях? Аргументы в пользу диаспоризма — не всегда такая пародия, какой они кажутся в ваших устах. В них есть некая безумная достоверность. Есть довольно большое зерно истины — осознается и признается европоцентричность иудаизма, того самого иудаизма, из которого возник сионизм, и так далее. И все же, к сожалению, мне кажется, что это голос наивного юноши, который принимает желаемое за действительное. Скажите мне, пожалуйста, зачем вам все это на самом деле? Кража личности? Самая глупая афера, какая только может быть. Вас непременно уличат. Кто вы? Скажите мне, чем вы зарабатываете на жизнь, когда не занимаетесь вот этим. Насколько мне известно — если я ошибаюсь, поправьте меня, — вы никогда не пользовались моей картой «Америкэн Экспресс». Так чем же вы живете? Одной своей смекалкой?

— А вы угадайте. — О, теперь он прекрасно соображал и сиял, практически кокетничал. «Угадайте». Только не говорите мне, что он бисексуал! Только не говорите мне, что повторится сценка с тем типом из коридора! Не говорите, что он хочет со мной перепихнуться: Филип Рот трахает Филипа Рота! Боюсь, эта форма мастурбации даже для меня чересчур диковинна.

— Не могу угадать. Вы для меня — чистый лист, — сказал я. — И мне даже кажется, что, когда меня нет рядом, вы чистый лист для самого себя. Капелька изысканности, капелька ума, капелька уверенности в себе, может быть, даже капелька обаяния — такие, как Ванда-Беда, встречаются не на каждом шагу; но в основном — человек, который так и не смог четко уяснить, ради чего живет, в основном — человек непоследовательный, разочарованный, нечто очень размытое, аморфное, раздробленное. Пустое место с фантастическими очертаниями. Что вас окрыляет, когда меня рядом нет? Разве подо «мной» не прячется хоть крупица «вас»? Какая у вас жизненная цель, кроме попыток убедить окружающих в том, что вы — кто-то другой?

— А у вас какая жизненная цель, кроме этой?

— Ладно, я принимаю ваш аргумент, но вопрос, который я задал вам, имеет более широкое значение. Так ведь? Пипик, что вы делаете ради реальной жизни?

— Я блюститель порядка с лицензией, — сказал он. — Ну как, впечатляет? Я частный детектив. Смотрите.

Его удостоверение. Фото могло бы оказаться моим, но не самым удачным. Лицензия номер 7794. Истекает 01.06.90. «…Частный детектив, действующий по законной лицензии… наделенный всеми полномочиями, которые предоставляют ему органы власти в соответствии с законом». И его подпись. Моя подпись.

— У меня свое агентство в Чикаго, — сказал он. — Трое ребят и я. Вот и все. Агентство маленькое. Мы предлагаем те же услуги, что и почти все остальные — расследуем кражи, преступления белых воротничков и синих воротничков, поиск пропавших, слежка за супругами. Проводим проверки на детекторе лжи. Наркотики. Убийцами тоже занимаемся. Я беру себе все дела пропавших без вести. Пропавшие без вести — вот чем известен Филип Рот на всем Среднем Западе. Я добирался до Мексики и до Аляски. За двадцать один год нашел всех, кого мне только поручали найти. Всеми убийствами тоже занимаюсь я.

Я вернул ему лицензию, увидел, как он снова кладет ее в бумажник. Может, у него там лежит еще сотня подложных удостоверений, и все — на это имя? Я подумал, что сейчас об этом спрашивать неблагоразумно — его слова про «все убийства» застали меня врасплох.

— Любите опасные задания, — сказал я.

— Я должен решать сложные задачки двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Мне нравится жить на линии огня, всегда быть начеку — чтобы уровень адреналина не снижался. Все остальное кажется мне скучным.

— Что ж, я потрясен.

— Вижу.

— Я догадался, что вы — адреналиновый торчок, но никогда бы не сообразил, что вас следует называть блюстителем — вот именно, блюстителем — порядка.

— Разве еврей не может быть частным детективом?

— Может.

— Разве у детектива не может быть такого лица, как у меня? Или как у вас?