Операция «Ракета» - [32]

В полицию села Калиште неожиданно нагрянули немцы и два часа допрашивали начальника, куда исчез его подчиненный и с кем он был связан. Ничего не добившись, гестаповцы укатили снова в город. За домом связного-полицейского, уехавшего в Банскую Бистрицу, была установлена слежка...

Посовещавшись, командиры отряда решили послать для связи с подпольем Марию Костюкевич.

...Пассажирский автобус, проходивший через Калиште на Банскую Бистрицу, только отошел от села, как был остановлен на пропускном пункте. Два эсэсовца с автоматами на груди поднялись в машину, пропустив вперед себя плотного мужчину в сером пальто, коричневой шляпе и с зонтом под мышкой. Он вошел в автобус и остановился впереди, возле кабины шофера, пристально рассматривая пассажиров.

— Аусвайс![4] — потребовал он у пассажиров удостоверения личности.

Люди зашевелились. Сидевший на переднем сиденье немецкий лейтенант в летной форме брезгливо подал свое удостоверение. Штатский молча взял его, и, проверив, вернул. Так же внимательно гестаповец проверял документы у других пассажиров. Вот он подошел к коренастому словаку, рядом с которым сидела белокурая девушка с синими глазами, одетая в темное пальто с серебристым меховым воротником. Яркий голубой шарф окутывал ее шею, а маленькая шляпка кокетливо прикрывала пышные волосы. Девушка читала книжку в коричневой суперобложке и словно не замечала никого вокруг.

Повертев в руках документ, предъявленный словаком, гестаповец сунул бумажку в карман и коротко» бросил:

— Ауфштеен![5]

Словак начал убеждать гестаповца, что он чиновник ортс-комендатуры из Жилина и направляется в Банскую Бистрицу по заданию господина коменданта. Гестаповец, не слушая, махнул рукой:

— Ауфшнель![6]

Один из эсэсовцев схватил словака под руку и повел к выходу. Тот кричал на ходу, упирался.

— Аусвайс! — услышала девушка над самым ухом и не успела еще ничего ответить, как гестаповец вырвал у нее книгу и швырнул в проход. Сидевший впереди немецкий летчик-лейтенант вскочил со своего места и бросился к книге, на обложке которой ярко выделялись свастика и четкая надпись: «Адольф Гитлер. Речи».

— В чем дело? — растерянно улыбнувшись, спросила девушка на немецком языке. — Вы бросаете книгу фюрера?

— Аусвайс, — уже тише сказал гестаповец, поняв, что с книгой он, кажется, погорячился и, если эта особа пожалуется, ему не миновать беды.

— Битте![7] — Девушка подала ему удостоверение. В это время к ним подошел летчик-лейтенант и, наклонившись к гестаповцу, тихо сказал:

— Вы оскорбили великого фюрера...

— Сядьте, лейтенант, и не мешайте мне работать!

— Я прошу вас предъявить документы... Мне надо знать, на кого донести об оскорблении фюрера...

— Я из гестапо, — резко ответил человек в штатском и развернул удостоверение девушки. Пробежав глазами документ, гестаповец посмотрел на девушку и, возвращая ей удостоверение, примирительно сказал: — Фрейлейн понимает, что у меня не было желания оскорбить фюрера и обидеть ее...

— Даже служащим гестапо непозволительно так обращаться с книгой фюрера, — назидательно произнес летчик и протянул книгу девушке. — Битте...

— Данке...[8] Это просто ошибка, господин лейтенант, — мило улыбнулась девушка. — И книга ничуть не пострадала...

— Вы едете в Банскую Бистрицу? — поинтересовался летчик. — Разрешите присесть, фрейлейн?.. Простите, не знаю, как вас зовут...

— Мария... — засмеялась девушка, подвигаясь на сиденье.

— Вы немка?

— Да... Только я никогда не была в Германии. Родилась в Варшаве, в семье немецкого промышленника.

— А почему бы вам не съездить сейчас домой?

— Служба... Я работаю в отделе культурных ценностей и очень занята... Приходится много ездить, господин...

— Пауль Эккариус... Простите, не назвал себя. В этой проклятой стране скоро одичаешь и совсем разучишься разговаривать с женщинами...

— У вас мрачное настроение, господин...

— Просто Пауль, — уточнил лейтенант. — К сожалению, вы правы, фрейлейн Мария... Недавно я получил сообщение, что мой отец, гауптман СС Эккариус, был убит в этих краях. Меня вызвали срочно в Банскую Бистрицу...

— Сочувствую вам, Пауль... Это такая потеря...

Когда автобус приехал в Банскую Бистрицу, снова началась проверка документов. Четыре эсэсовца останавливали каждого пассажира, выходящего из автобуса.

— Кого-то ищут, — сказал лейтенант, ведя свою спутницу к выходу.

— Надеюсь, не нас с вами, — засмеялась фрейлейн Мария. — Уж больно много гестаповцев...

* * *

Прошло около двух суток как Мария уехала из партизанского лагеря. Все это время Николай не находил себе места, то и дело посылал Ферко в штаб узнать, не вернулась ли девушка. Мучила неизвестность: куда и зачем она так внезапно уехала, надолго ли? Сама Мария ничего не сказала, но сердце подсказывало Николаю, что неспроста она появилась в тот последний вечер необычно возбужденная и непохожая на себя: белокурые волосы были уложены в причудливую прическу, подчеркивающую тонкие черты ее лица, брови чуть подкрашены, отчего голубые глаза девушки казались еще больше и ярче.

Заметив удивленные лица своих товарищей, Мария рассмеялась:

— Не век же ходить мне растрепой, вот и привела себя в порядок...