Операция «Примула» - [183]

Он чуть ли не силой втащил меня обратно в комнату.

— Иногда теряешь голову. Как подумаю, что я был всеми уважаемым врачом!.. Мне следовало остаться в Клермон-Ферране. В конце-то концов, что со мной могло случиться?

— Вас могли расстрелять.

— Неужели!.. Впрочем, возможно, вы и правы. Что стало с моими друзьями… из клуба?

— Бертуана казнили. Других приговорили к тяжкому наказанию.

— А Арманда? — спросил он.

Вопрос застал меня врасплох. Сказать ему правду не представлялось возможным. Он был не в состоянии спокойно выслушать ее. Мы бы сцепились, я это чувствовал.

— Мадам де Шатлю?.. Честное слово… Я точно не знаю. Я так давно не был в Клермон-Ферране.

— Впрочем, какое мне дело? — сказал он. — А вы, мсье Прадье? Я даже не спросил вас, женаты ли вы и есть ли у вас дети?

Он прошелся по комнате, сунув руки в карманы и опустив голову.

— Я думал только о себе, — продолжал он. — Я сам себе противен. Но что я могу поделать? Кому я нужен? А?

Он остановился передо мной.

— Знаете, какая мысль не дает мне покоя?.. Я мог бы стать знахарем. Законом это не запрещено. Кое-кого я смогу подлечить. Диагноз поставить я сумею, это, в общем-то, не забывается. Взять хотя бы вас, к примеру. Да у вас на лице написаны все признаки острой депрессии. А вы, конечно, никогда не обращались к врачу.

— У меня нет времени.

— Моя идея вам кажется нелепой?

— А почему вы не осуществили ее в Рио?

— Потому что там на каждом углу колдуны, маги и знахари.

— Давайте говорить серьезно, — сказал я, встав и положив руки ему на плечи. — От работы, предполагающей многочисленную клиентуру, придется отказаться раз и навсегда. Стоит ли еще раз объяснять, почему?

— Вас смущает мое лицо? Но лицо можно изменить. Для этого существуют хирурги.

— И вы сами за это заплатите? Хочу вас сразу предупредить: я не богач, а расходы у меня огромные. Да и потом, кто, кроме проходимцев, станет перекраивать свое лицо. Будет вам, Плео! Какого черта, в самом деле, держитесь!

Еще несколько минут я пытался успокаивать его пустыми словами. А сам все отчетливее понимал, что оба мы зашли в тупик. И все-таки, когда я уходил, он немного повеселел. Я же чувствовал себя совсем опустошенным, словно отдал ему все свои силы, всю энергию. Я даже подумал было сказать Арманде правду. Помнится, я остановился в каком-то кафе, пытаясь подвести некоторый итог, определить размеры надвигающейся катастрофы: а) Арманда устроит шумный бракоразводный процесс, б) из партии меня с треском выгонят, в) начнется расследование моей деятельности во время Сопротивления, г) Плео арестуют и будут судить — это неизбежно, — да и меня в покое не оставят, д) я не только потеряю депутатский мандат, мало того, — меня исключат из всех ассоциаций, в которые я вхожу. Даже место учителя найти будет нелегко. Я рисую тебе эту картину, чтобы ты понял, в какое ужасное положение я попал. И мне хочется верить, что в тот момент, когда ты будешь читать эти строки, ты не отвернешься от меня, возмущенный обманом, который я будто бы совершил. Ведь если я сумел правильно все объяснить, то ты понял, что это вовсе не было обманом. Еще менее того — двурушничеством. Это… не знаю, как лучше сказать… Это была маска, которая в силу сложившихся обстоятельств оказалась у меня на лице, а сейчас те же самые обстоятельства заставляют меня срывать ее вместе с кожей, мясом, нервами, вместе со всем, что еще так недавно являло собой образ честного человека.

Глава 9

Прошло две недели. Дальше я выдержать не мог. Я позвонил Вийяру, чтобы узнать, справляется ли Антуан Моруччи со своей работой.

— Вроде бы все в порядке, — ответил он. — Единственно, в чем можно его упрекнуть, — это частые отлучки. Как только у него выпадает свободная минута, он выходит через заднюю дверь и бежит в соседнее кафе… Мы делаем вид, что не замечаем. Но не следует злоупотреблять этим!

Я не хотел звонить Плео, потому что телефон находился в маленькой комнатушке на первом этаже, так что привратница могла слышать наш разговор. Писать ему я тоже не мог — еще, чего доброго, бросит мое письмо где-нибудь на виду! А уходить тайком мне было довольно трудно, так как у меня вошло в привычку записывать все предстоящие встречи в блокнот, чтобы мой секретарь или Арманда в любой момент могли связаться со мной. К счастью, наступило время отпусков, и Париж опустел, поэтому время мое было теперь не так ограничено. При первой же возможности я сбежал. Арманда снова уехала в Клермон-Ферран наблюдать за ремонтом, Я взял такси и вышел на углу улицы Лафайета. Было уже поздно. Являться к Плео в десять часов вечера не слишком деликатно. Мне не хотелось, чтобы он думал, будто я слежу за ним. К тому же я вовсе не собирался упрекать его в чем-либо. Просто я испытывал необходимость в постоянном контакте с ним и намеревался доказать свое дружеское участие, чтобы хоть как-то поддержать его. Но Плео не оказалось дома. Привратница дышала на улице свежим воздухом, и я спросил ее, скоро ли вернется мсье Моруччи.

— Не думаю, — сказала она в ответ. — В последнее время он приходит не раньше двух часов ночи. Чем он занимается, не мое дело. Но все мы были бы ему очень признательны, если бы он не так громко шумел.