Операция «Хрустальное зеркало» - [29]

— А как туда перебраться?

— С этим будет немного трудновато. Однако я постараюсь вам помочь. Как офицер органов госбезопасности, я смогу раздобыть грузовую автомашину с эмблемой Красного Креста. Вы сядете в нее вместе со своими лучшими людьми, и мы двинемся в путь прямо средь бела дня. Я сам поведу грузовик. По дороге, где-нибудь под Варшавой, вас будет поджидать полковник Джонсон. Вы перейдете в его машину. Я же с вашими парнями отправлюсь дальше. Вы нагоните нас в лесу под Гарволином. Желязного известят, и он будет в условленном месте. Разумеется, вам со своими людьми придется пойти под его команду.

— Не согласен! — закричал Рокита.

— Это неизбежно. Там его район. Вы приезжаете к нему, а не он к вам. Впрочем, поступайте, как знаете. Не я разрабатывал этот план, а полковник Джонсон.

— Не согласен!

Молнии перечеркивали черное небо. Их резкий блеск слепил глаза. Ветер уносил слова Рокиты куда-то в сторону. Альберта забавлял подрагивавший силуэт Рокиты — приземистая, словно тумба, фигура с выпиравшим животом.

— До послезавтрашнего вечера я должен получить от вас ответ, — Альберт постарался перекричать шум разбушевавшейся стихии.

Ливень забарабанил по листьям. Альберт поднялся, подал руку Роките.

— Итак, послезавтра вечером, — повторил он. Крупные холодные капли попали ему на волосы, проникли за ворот. Альберт припустил через поля к монастырю. Но ливень настиг его через десять-пятнадцать шагов, хлестал по голове и спине, сплошной поток воды заливал лицо. Альберт ворвался в свою келью запыхавшийся, промокший до нитки. Анастазия принесла горячий чайник. Не обращая на нее внимания, он сбросил с себя мокрую одежду и, завернувшись в тонкое одеяло, стуча зубами, улегся на постель. Анастазия придвинула к нему скамейку с горячим чаем. Альберт пил, обжигая губы. Его бил озноб, и чай проливался на пол. За толстыми монастырскими стенами неистовствовала буря, потоки дождя скатывались по стеклам узкого оконца. Неожиданно погас свет — вероятно, где-то молния угодила в провода. Альберт отставил стакан, лег навзничь на постели и прикрыл глаза. Он вздрагивал от внезапного и резкого блеска молний, которые полыхали прямо над крышей монастыря.

Анастазия принесла бутылку с остатками спирта.

— Тебе когда-нибудь случалось убить человека? — спросил он.

— Нет.

— В УБ рассказывают, что после гибели Перкуна ты сама приводила приговоры в исполнение.

— Это ложь, — ответила Анастазия небрежно, разливая спирт по рюмкам. Она произнесла это с таким безразличием, словно речь шла о каком-то пустяке.

— Если тебя схватят, то дадут не больше пятнадцати лет.

— Все равно мне этого не вынести. Я всегда ношу с собой пистолет. Лучше застрелиться.

Гроза ушла дальше, на юг. Дождь затих, и тотчас же в келье Альберта посерело, разъяснилось.

— А тебе приходилось убивать?

— Да. Сначала на фронте. Ну и теперь…

— Ты же не палач.

— Иногда я бываю жертвой, которая случайно сорвалась с виселицы, и тогда сам убиваю палачей…

Он опрокинул рюмку. Поперхнулся. Слезы застлали ему глаза. Анастазия пила медленно, втягивая спирт тонкой струйкой прямо в горло и следя за тем, чтобы не обжечь губы. Вероятно, этому искусству она научилась в отрядах Перкуна.

— Я не боюсь смерти, — проговорила она. — Я видела их на кладбище. Они распухли, посинели. А я знала каждого из них, когда они с Перкуном ходили в его отрядах. Я должна прикончить Яругу. Уже дважды я выследила его. В первый раз струсила. Во второй — помешали.

— Ты страшная женщина.

— Тебе про меня говорили правду. Я действительно ликвидировала трех агентов УБ. Но меня пугает сам вид трупа.

— Почему тогда в поезде ты не позволила меня тронуть?

— Я думала не о тебе, а о том ксендзе. Я чувствовала себя отвратительно: на меня подействовал, труп в окне.

— А потом, в монастыре? Я говорил тебе, говорил, а ты как онемела.

— Меня разбирало любопытство: как ты поведешь себя? Я догадывалась, что нравлюсь тебе. Признайся, ты ведь не был уверен — вдруг да я действительно монахиня?

Он пошевелился, жестом руки приглашая ее присесть.

— Слушай, Анастазия, кто в уездном УБ, помимо Крыхняка, работал для Рокиты? Может, наступит такой момент, когда мне надо будет знать, кому я могу довериться.

— Не знаю.

— Не доверяешь мне?

— Да. Я не доверяю тебе.

Он приподнялся на локте и с интересом наблюдал за нею.

— Не доверяешь мне? Тогда скажи, зачем вы морочите мне голову?

Анастазия села на постель возле Альберта и испытующе посмотрела на него, прямо ему в глаза. Она изучала его лоб, нос, губы, словно они могли помочь ей выведать его тайну.

— Я не доверяю тебе. Но вместе с тем ты единственный человек, который может нас спасти, дать нам возможность продолжать борьбу. Рокита прочел несколько книжонок о приключениях шпионов. Он воображает, что «Интеллидженс Сервис» — это сила, что у нее повсюду свои люди и стоит ей захотеть — она поможет нам. Это правда?

— Ты не любишь Рокиту, — констатировал он.

— Презираю. Он дурак. Перкун боролся ради какой-то идеи, а Рокита — обыкновенный одержимый. Допрыгался до того, что пришлось нам просить вашей помощи.

— А это настолько унизительно?

— Да. Вы шпион. За английские деньги получаете информацию о нашей стране.