Операция «Хрустальное зеркало» - [11]

…А потом все произошло быстро и просто. Послышался шум отодвигаемого гроба и голос сестры-экономки:

— Они ушли. Можете выходить…

Уже идя по галерее к своей келье, он спросил о сестре Анастазии.

— Она молится за вас, — ответила экономка.

На обед ему принесли водянистую тюрю с кусочками черного хлеба, а на второе немного разваренных овощей. От деревянной ложки пахло прогорклым маслом. Он ел с отвращением. Потом закурил, лег на лавку. Было холодно, но Альберт не накрылся одеялом: с минуты на минуту он ожидал прихода Анастазии. Ведь она должна была объяснить ему все!

Анастазия не пришла. В келье по-прежнему было мрачно, грязные стекла почти не пропускали свет.

Он встал, пригладил волосы. Нехотя поплелся в библиотеку, уложил книги. Вышел на внутренний монастырский дворик.

— Я уезжаю. Вернусь через несколько дней, чтобы закончить работу, — сообщил он настоятельнице.

Они снова стояли друг против друга в трапезной, рядом с длинной, плохо обструганной лавкой.

— Могу я молиться за вас? — спросила настоятельница.

— Молитесь за прелата. Она склонила голову.

— Мы и так молимся за него… Он сделал много добра для нас. Большинство обитательниц нашего монастыря прибыли из Франции сразу же после войны. Он помог нам устроиться здесь. У нас еще не все хорошо, но мы радуемся покою. Вы этого не понимаете, правда?

— Понимаю, сестра. Даже больше. Я знаю, что вы делаете, когда сюда являются такие, как я.

Монахиня улыбнулась.

— Сестры не знают, кто вы. Это мое дело и сестры Анастазии. Дорога к спасению ведет через католическую церковь. А церковь наша — это великая организация. Вы-то уж знаете, что значит работать в организации? Это значит выполнять приказы, которых никто не давал. Нельзя думать только о сегодняшнем дне. Мы умрем, нас погребут в подземелье, но наши кельи займут другие сестры. Нужно помнить о них, о будущем.

Альберт поклонился и вышел из трапезной.

Ночью на шоссе он остановил грузовик. Шофер довез его до города.

— Я так рада, что вы вернулись! — воскликнула Рачинская.

Радость ее была, по-видимому, искренней.

— Вы, наверное, голодны? У меня сегодня собрались знакомые, несколько человек. Бридж, немного музыки, немного вина… Поужинайте, а потом я представлю вас гостям. О, среди них есть очень интересная девушка.

Он поел в кухне, потом поднялся к себе, надел черный костюм, чистую рубашку. Снисходительно покачал головой, увидев, что тоненькая ниточка, которой он перевязал чемодан, была разорвана.

В гостиной играл патефон. Одна пара танцевала, за столиком под торшером трое мужчин и одна женщина играли в бридж. Землемер и красивая черноволосая дама в вечернем туалете сидели за столом и ели пирожные. Хозяйка и девушка в зеленом платье с большим вырезом устроились в глубоких креслах. Около девушки, на ручке кресла, примостился лысый толстяк. Кресло было высокое, толстяк — низенький. Его коротенькие ножки смешно болтались в воздухе, как бы ища точку опоры.

«Дочь учителя Рамуза», — узнал Альберт девушку в зеленом платье. Он молча поздоровался с ней. Ему доставило искреннее удовольствие замешательство, даже страх, отразившиеся на ее лице. Игроки в бридж рассеянно приветствовали его. Зато землемер встретил Альберта как старого знакомого. Наполнил для него рюмку и долил свою. Должно быть, он уже изрядно выпил. Говорил почти не переставая и заставил Альберта выпить три рюмки подряд.

Обнаженные плечи женщины, сидевшей рядом с землемером, были красивы, красиво было и ее лицо — прямой нос, полные губы и длинные черные волосы. Ухаживание землемера она принимала как должное. И только когда он уж слишком нахально прильнул к ней, она взорвалась:

— Вы что, с ума сошли?

Землемер принялся извиняться, целовать каждый палец ее рук. При этом он косил глазом на толстяка.

— Умоляю вас, не жалуйтесь мужу. Он велит меня арестовать. Вы такая несчастная женщина, — говорил он, целуя ее запястья.

— Несчастная? О чем это вы? — Женщина отшатнулась от него, вырвала руки.

— Ваша красота требует постоянного восхищения, обожания. А поклонников у вас нет. Я знаю: все боятся вашего мужа:

— А он боится меня.

— Не может быть…

— Нет? Вы меня не знаете. Если будете паинькой, я вам кое-что покажу.

— Что?

Не смущаясь присутствием молчавшего Альберта, женщина довольно высоко приподняла край платья. Альберт встретил ее взгляд и понял, что она пьяна.

— Придется наказать его за эту девчонку, учительскую дочку. Я выйду, как будто на кухню, а вы отправляйтесь за мной. Только не сразу, не сразу… Мне надо подумать… — Она игриво погрозила землемеру пальцем.

Альберт подошел к Рачинской и пригласил ее на танец. Она танцевала легко, хотя и невнимательно. Он прижал ее немного сильнее. Казалось, она не заметила этого.

— Кто это? — спросил Альберт.

— Кто? — вопрос вывел ее из задумчивости.

— Тот лысый толстяк, что сидит на ручке кресла.

— Заместитель начальника уездного Управления безопасности. Мой старый знакомый. Крыхняк. Я пригласила его для этой девушки. Рачинская тяжело вздохнула.

— Ее жених был адъютантом Рокиты или что-то в этом роде. Кто-то сообщил ей, что он арестован и сидит в варшавской тюрьме. Вот я и свела ее с Крыхняком. Девушка красивая…