Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки - [55]

Полный сознания важности задания, полковник выпрямился в кресле, бросил на присутствующих взгляд победителя и медленно заговорил, подчеркивая каждое слово:

— Господа, вы — элита мировой державы, которая подчинила себе пятую часть мира, а Служба новостей его величества — лучшая в мире. Не забывайте об этом во время проведения операции.

Доддс еще говорил, когда вошел курьер и положил на стол перед Доддсом записку. Доддс сначала сердито оттолкнул ее от себя, затем, однако, начав читать краем глаза, забеспокоился и заерзал в кресле.

— Только что, — начал он, — я получил сообщение из Луксора от леди Доусон: у подножия одной из дюн, в трех милях западнее Саккары, обнаружено тело женщины. Предположительно оно принадлежит Мэри Хартфилд, жене профессора Эдварда Хартфилда. Личность покойницы подтверждает письмо, найденное среди ее одежды. Оно датировано 4 октября 1918 года и подписано одной буквой — «К». В письме говорится о каменном отпечатке, который должен быть передан в обмен на сумму в 10 000 фунтов. Место встречи: отель «Саввой», Каир. Время передачи: 12 октября, 11 утра.

— Кто такой «К»? — взволнованно воскликнул Пинкок, в комнате поднялся шум, все говорили одновременно.

Полковнику Доддсу с трудом удалось успокоить людей, наконец, он заставил их слушать, повысив голос:

— Вы видите, господа, мы столкнулись с очередным конкурентом.

6 Вверх по Нилу от Каира

«Поистине, число месяцев у Аллаха — двенадцать месяцев в писании Аллаха в тот день, как Он сотворил небеса и землю. Из них — четыре запретных, это — стойкая религия: не причиняйте же в них зла самим себе и сражайтесь все с многобожниками, как они все сражаются с вами. И знайте, что Аллах — с богобоязненными!»

Коран, 9 сура (36)

Назвать отношения Омара и Нагиба эк-Касара дружбой было бы неверно. Несмотря на то что жизнь Омара претерпела некоторые изменения после освобождения из британской тюрьмы, знакомство их оставалось скорее принудительным. И хотя Омар использовал все преимущества своего положения, он сознавал, что причиной их является исключительно знак кошки на его правой руке, чье происхождение теперь несколько прояснилось, автор же оставался по-прежнему неизвестен. Несмотря на то, что война длилась лишь несколькими неделями дольше их заключения, а преступления, в которых они обвинялись, были актуальны лишь в военное время, Омар и Нагиб не знали точно, находились ли они все еще в розыске, а потому решили на некоторое время затаиться.

В мире нет другого такого города, где можно было бы жить и умереть настолько незаметно, как в Каире. Ежедневно где-нибудь между Мокатамом и вокзалом рушатся маленькие перенаселенные дома, погребая под своими обломками сотни неизвестных, нигде не зарегистрированных людей, потому что поколениями незаконно нагромождаются все новые этажи домов, пока кирпичи и балки не нагружаются настолько, что рушатся. Так что им обоим не составило труда найти убежище в старом, разваливавшемся сдаваемом доме в одной из боковых улочек Шарьи Ассалибы между мечетями Ибн-Тулун и Султан-Хассан, в тени цитадели. Благодаря содействию одного из тадаманов им выделили две комнатки на шестом этаже с окнами, выходившими на соседний дом, расположенный так близко, что при всем безразличии нельзя было не знать, что происходило напротив. Например, они стали свидетелями нарушения заповедей и поста священного Рамадана.

Несмотря на то что Омар был рожден в этом городе, он никогда не чувствовал себя как дома, среди этих людей, похожих, скорее, на сошедших с ума термитов, постоянно снующих вокруг, но, в отличие от них, не имеющих возможности подняться в воздух и начать все сначала. Он не чувствовал себя уютно в грязных, старых лабиринтах старого города на востоке Каира, где постоянно пахло пылью и фекалиями, а более всего — бедностью.

Здесь египтяне жили так же, как сотни лет назад, — так же одевались и испытывали ту же нужду. Маленькие радости были все теми же и сводились в основном к посещению прокуренных кофеен, где, имея пару пиастров, можно было скоротать скучный вечер. В домах не было водопровода, а о гигиене и говорить не приходилось. Когда это было необходимо — что случалось не часто, — мужчины ходили мыться под своды хамама. Женщины держались подальше от воды, они закрывали лица и с поразительной регулярностью рожали детей, которым суждено было вести ту же жизнь в тех же переулках.

Можно было бы предположить, что Омара привлекали западные районы Каира по ту сторону реки, Бар эль-Аама, виллы и дворцы в квартале Аль-Гамалий или Дарб-эль-Масмат, где был рожден кедив. Там год назад европейцы — итальянцы, греки, мальтийцы, французы и британцы — ввели свой образ жизни и свою архитектуру. И остров на Ниле, который до постройки плотины в Асуане ежегодно заливало водой и заносило грязным тростником и прочим мусором, превратился теперь в ботанический сад, элитный теннисный клуб и ипподром. Здесь здания были выкрашены в белый цвет, считавшийся вызывающим, как обувь на ногах нищего попрошайки в мечети, корабельные агентства объявляли пестрыми надписями на плакатах в человеческий рост о преимуществах путешествия первым классом, затемненные стекла банков манили обещанием сохранить тайну сделки, а в отелях «Шепарде» и «Семирамис» комнаты с видом на Нил стоили в три раза дороже, чем зарабатывал в год служивший в них швейцар.