Операция «Андраши» - [63]

Если бы не Марко, которому как будто стало хуже, чем вчера, Том, когда они вновь углубились в лес, чувствовал бы себя совсем хорошо. В нем опять проснулась надежда. Они медленно поднимались все выше, уходя от реки, и Том думал: ну, во всяком случае, Марко жив, а это уже что-то. Это очень много. И то, что идти в Илок за доктором нельзя, — это тоже было счастье, маленькое трусливое счастьице, но ощутимое, настоящее. Да и лес, молодой лес был куда более зеленым, чем дремучие леса на востоке. Тоненькие ясени и каштаны одевала молодая листва, и он крикнул об этом остальным, сам удивившись бодрости в своем голосе.

Бора не отозвался. Промолчал и Корнуэлл, который шагал рядом с Борой. Казалось, прошло уже много дней с тех пор, как Корнуэлл хоть что-то сказал, хоть одно-единственное слово.

Андраши, который шел впереди, спросил:

— Что вы сказали?

— Лес стоит совсем зеленый.

— Вы любите сельскую природу?

Он чуть не взвыл от смеха. Но Андраши не отступал:

— А как же эта война? Долго она будет продолжаться, как по-вашему?

Он был не в силах воспринять Андраши серьезно и сказал:

— Вечность и еще один день. Неожиданно для себя он добавил:

— Но мы доведем ее до конца.

Он подумал: «Черт, я говорю, как заправский политик», и сказал вслух:

— Я говорю, прямо как заправский политик.

— Во всяком случае, весьма категорично.

— Ну да вы-то будете в Лондоне, — возразил он с непонятной непоследовательностью. — Под бомбами. Воздушные налеты, взрывы. А мы… мы уютно устроимся здесь, в лесах. Так не лучше вам остаться? Может выйти безопаснее.

— Собственно говоря, я не особенно ищу безопасности, — заметил Андраши и, замедлив шаг, пошел рядом с ним. — Я не считаю, что вы ее ищете. Но некоторые другие проблемы внушают мне серьезные опасения.

— По-моему, вы напрасно так беспокоитесь, профессор, — сказал он. Ему стало весело. То есть стало бы, если бы не Корнуэлл. Он попробовал еще раз, подстрекаемый молчанием Корнуэлла. — А эти двое, как они? Все еще думают, что мы их прикончим? Как они прикончили бы нас, появись у них такая возможность?

Но Корнуэлл молчал. Или он слушает, как эта девчонка щебечет с пленным офицером? Может быть.

— Вы неспособны понять, — говорил Андраши, — что и среди ваших противников есть честные люди. Это мне совершенно ясно.

— А откуда вы знаете, что эти двое — честные люди?

Наконец Корнуэлл прервал молчание:

— Заткнитесь, Том.

Немного, конечно, но хоть что-то. И он сделал новый заход:

— Такую форму, как у них — вот такую же аккуратную фуражечку, — вы тоже носили в ту войну?

Но задет был Андраши.

— Он офицер венгерской армии, как вы — сержант английской. И кроме того, должен заметить, он — мой родственник.

— Это, конечно, меняет дело, — сказал он как мог ехиднее, с ухмылкой поворачиваясь к Корнуэллу. И сразу пожалел о своем выпаде. Лицо Корнуэлла было бледным и каменным.

А потом они пришли. Неширокая долина пологими изгибами поднималась к востоку, зеленея заливными лугами, осененная лесом на склонах.

— Это речка Лог, — сказал Бора, когда они вышли на глинистый обрыв высотой футов в десять. Футах в двенадцати напротив рыжел такой же обрыв, а между ними катил мутные воды ручей. Тут пахло жимолостью и горьковатой смолой.

Они были рады передохнуть.

— Придется вам промочить ноги, — сказал Чика Пера голосом, дрожавшим не то от возбуждения, не то от страха, — Но это еще ничего. Ноги-то высохнут.

Бора пошел с Никой Перой осмотреть землянки. Том решил пойти с ними. Они спрыгнули в ручей и зашагали вверх по течению, разбрызгивая холодную воду, которая доходила им до лодыжек. Потом Чика Пера остановился и начал разбирать кучу хвороста возле небольшого оползня.

— Настоящий дворец, — сказал он со смешком. — Я сам копал. — За хворостом в обрыве открылась квадратная дыра. — А землю, Бора, мы сбрасывали в речку так, чтобы ее уносила вода. Мы взялись за это ответственно. Ты и следов этой земли не найдешь. — Он поглядел на них, любуясь произведенным впечатлением. — Да, Лог давным-давно унес всю эту землю. — Он потянул Тома за локоть. — Ну-ка, Никола, полезай туда и погляди сам. Только не наследи на берегу. Поставь ногу мне на ладонь.

Том нырнул в дыру головой вперед, лег животом на сырую землю и заполз внутрь. Присев на корточки, он начал одну за другой зажигать спички и осматриваться. За входом отверстие расширялось фута на три в обе стороны. Глубина и высота этой пещерки не превышали четырех футов. В ней было душно и сыро. До него донесся голос Чики Перы:

— Лезь дальше, Никола. Это же только сени.

В дальнем углу пещерки чернело отверстие. Он подполз к нему и заглянул во вторую пещерку. Не пожалев еще одной спички, он увидел, что на земляном полу тут настланы доски. В углу лежала немецкая каска.

— Хорошее убежище, — сказал он, выбравшись наружу.

— Еще бы! — негодующе заявил Чика Пера. — Мы его три недели копали. И обо всем позаботились. Отдушины сделали.

Том спросил:

— Кто еще про него знает?

— Никто.

— Не один же ты копал. Ты сам говорил.

Чика Пера посмотрел на Тома, явно сомневаясь, способен ли тот вообще что-нибудь понять.

— Ты про это спрашиваешь? Ну так распоряжался Кара. Само собой. Значит, Кара, я и четыре женщины. Это они сообразили про каску. Ты каску-то видел? А?