Опекун - [2]

Я вздохнул.

— В школу переведете поближе к вашему дому, — сказала инспекторша. Я кивнул. Я уже знал, что Маша, так звали девочку, последние полгода в школу почти не ходила. Ухаживала, как могла, за умирающей матерью.

— В какой класс? — спросил я.

— Она училась в третьем, должна была пойти в четвертый, но лучше посоветоваться с учителями. Много пропустила, может быть, ей лучше опять в третий. И так уже почти весь сентябрь прошел.

Я снова кивнул.

К нам подошла молодая женщина, миленькая, в очках. В пальцах она крутила визитную карточку. Поздоровалась с инспекторшей, улыбнулась мне:

— Здравствуйте, это вы Машу Кузнецову забираете?

— Я.

— Меня зовут Алена Николаевна, я психолог.

— Здравствуйте. Сергей, — представился я.

— Я бы хотела с вами поговорить.

Я в очередной раз кивнул.

— Можем пройти в мой кабинет, — предложила психолог.

Я оглянулся,

— А можно здесь? Вон там, например, — я махнул рукой в сторону двух тяжелых кресел, обитых коричневым кожзамом. — А то девочку скоро приведут, не хотелось бы заставлять ее ждать.

Легкое недовольство мелькнуло в глазах девушки, но она согласно кивнула. Мы прошли и сели. Кресла оказались неудобными. Я развалился и утонул, психолог с выпрямленной спиной села на край. Строго на меня посмотрела,

— Маша сложная девочка. Вы знаете, что она два раза пыталась убежать из больницы?

— Да, мне сказали. Алена, я могу вас так называть? — спросил я. Девушка кивнула. — А куда она хотела бежать? Ведь кроме меня у нее вроде никого нет.

— В том-то и дело, что бежать ей некуда. Не буду углубляться в психологические дебри, но это попытка убежать не из больницы, а от травмирующей ситуации. Слава богу, что ее поймали. Страшно представить, в какую беду могла бы попасть, — девушка выразительно на меня посмотрела. — Уход отца, смерть матери, — продолжила она. — Девочка находится в сильной депрессии. Сейчас она очень замкнута, почти неконтактна. Вам будет с ней непросто.

Я пожал плечами:

— Но деваться мне теперь некуда. Племянница все-таки.

— У вас ведь своих детей нет? — спросила Алена Николаевна. — И опыта педагогического тоже?

— Нет. Но я думаю, что если девочку не обижать, в угол не ставить, строго не воспитывать, то мне удастся найти с ней общий язык.

— Вы терпеливый человек?

— Да, — соврал я.

— Хорошо. Потому что терпения вам понадобится много. Сказки на ночь рассказывать умеете? — вдруг спросила Алена.

— Что?

— Сказки на ночь. Самый простой путь к сердцу ребенка. Только нескучные и без тупой морали. Сумеете?

— Не пробовал, но думаю, что сумею, — самонадеянно заявил я.

Психолог вздохнула, протянула визитку:

— Звоните, не стесняйтесь, всегда проконсультирую. Если что, звоните сразу, не доводите ситуацию до открытого конфликта.

Алена встала, я с трудом выбрался из кресла. Мы попрощались. Психолог ушла, я поискал глазами инспекторшу, та куда-то делась, и снова провалился в кресло. Закинул ногу на ногу и попробовал представить себе Иркину дочь.

«А что если девчонка глупая или толстая?» — вдруг испугался я.

Напротив меня очень полная мамаша успокаивала ревущего бегемотика. Развернув сникерс, мать совала шоколадку бегемотику в рот.

— Бли-ин, — подумал я обо всей авантюрности своего решения.

Потом увидел свою девочку. Ее, цепко ухватив за руку, вела инспекторша. Девочка была худенькая, даже тощенькая, светленькие волосы собраны на затылке в конский хвост. Клетчатое платье сидело кривовато, коричневые колготки пузырились на коленках. Она шла, глядя куда-то вбок и вниз. Сердце у меня екнуло, и я этому удивился.

Рядом шла врач со стетоскопом на шее и спортивной сумкой в руке. В другой руке она держала бумаги.

Я выскочил из кресла и сделал несколько шагов навстречу. Все остановились, врач поставила сумку на пол.

— Вот, Маша, познакомься, — сказала инспектор, — теперь ты будешь жить с этим дядей.

— Это мой папа? — спросила девочка, мельком взглянув на меня и снова уставившись в пол.

Инспекторша вопросительно посмотрела на меня. Я присел перед девочкой, пытаясь поймать ее взгляд. Безуспешно.

— Нет, я не твой папа. Меня зовут дядя Сережа. Я двоюродный брат твоей мамы. Тебе придется жить со мной, это лучше, чем попасть в детский дом, — сказал я, выпрямляясь.

Маша никак не прореагировала.

Врач передала мне документы, список рекомендованных препаратов, потрепала девочку по плечу. Напутствовала ее бессмысленной фразой типа «будь хорошей девочкой» и попрощалась с нами.

Я поднял сумку, и мы вышли из больницы.

Спускаясь по ступенькам крыльца, Маша пробурчала под нос:

— Все равно сбегу.

— Куда? — спросила инспектор.

— Ты колобок? — удивился я.

Маша промолчала. Когда мы уже подошли к машине, девочка вдруг сказала:

— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя и подавно уйду.

Поставив сумку в багажник, я хлопнул крышкой:

— А чего время зря терять? Поехали сразу к лисе. И бегать никуда не надо будет.

Предупредив мое предложение подвезти, инспекторша сказала:

— Я сама доберусь, езжайте.

Было понятно, что ей хотелось побыстрее от нас отделаться.

— Садись впереди, пристегнись только, — велел я Маше. Мне совсем не светило следить, как она будет на поворотах перекатываться по заднему сиденью. Езжу я быстро.