Опасный замок (сборник) - [80]

Прощайте, всегда ваш.

Максвел».

– Ну, молодой человек, – сказал отец Бонавентура, – что думаете вы об опасностях, которым подвергались добровольно?

– Они мне кажутся столь же странными, как и средства, употребленные вами для открытия намерений мистера Максвела.

– Не вдавайтесь в причины моего поведения. Я имею право действовать подобным образом и не боюсь никакой ответственности. Но скажите мне, что вы теперь рассчитываете делать?

– Не знаю, должен ли я об этом говорить, ибо тут может быть замешана ваша безопасность.

– Понимаю. Вы намерены прибегнуть к правительству. Но это вам не дозволяется. Мы скорее удержим вас лично в Файрлэди.

– Вероятно, вы прежде подумаете о риске, которому подвергаетесь за подобное покушение в свободной стране.

– Я подвергался гораздо большим опасностям, – сказал отец Бонавентура с улыбкой, – однако я расположен прибегнуть и к более кротким мерам. Посмотрим, постараемся найти компромисс, – прибавил он более мягким голосом. – Я предполагаю, что вы согласитесь пробыть еще один или два дня в этом убежище, если я вам дам честное слово, что вы увидите вашего друга здравым и невредимым и возвратитесь потом с ним в Шотландию или куда будет вам угодно.

– Я уважаю слово католического священника так же, как и протестантского, – сказал Файрфорд, – но мне кажется, что вы не можете надеяться, чтобы я доверился человеку, которого совершенно не знаю.

– Я не привык, чтобы сомневались в моем слове, сударь! – воскликнул отец Бонавентура высокомерно. – Но, – прибавил он благосклоннее, – вы меня не знаете, и это служит вам извинением. Я вам, со своей стороны, окажу большее доверие, и так как мы должны рассчитывать на нашу взаимную порядочность, я возвращу вам свободу и предоставлю вам средство вручить письмо тому, кому оно адресовано, если вы, зная его содержание, решитесь на это путешествие.

– Я не понимаю, – сказал Аллан, подумав немного, – как я могу освободить друга, не прибегая к властям. Если я передам это письмо лэрду Редгонтлету, я разделю только участь Дарси Летимера.

– А если обратитесь в суд, молодой человек, вы погубите двух человеколюбивых девиц, которым обязаны жизнью. И без того шпионы следят за этим домом. Я даю вам час на размышление. Вы увидите лэрда Редгонтлета, которому я напишу, со своей стороны, и посодействую освобождению вашего друга. Все это, впрочем, с условием, что вы не будете обращаться к властям.

– А если я не соглашусь?

– В таком случае для безопасности всех партий вы останетесь несколько лишних дней в Файрлэди, ибо мы имеет средство удержать вас силой. Но арест ваш будет короток, потому что подобный порядок вещей не может долго продолжаться.

И отец Бонавентура вышел.

Оставшись один, Файрфорд начал обдумывать свое положение и пришел к тому выводу, что для него удобнее всего было бы, заручившись ходатайством отца Бонавентуры, увидеться с Лэрдом Озер и добиться освобождения друга.

Приняв подобное решение, он нетерпеливо начал ожидать условленного времени. Но ожидание его было непродолжительным: одновременно с боем часов явился старик слуга и пригласил его следовать за собой. Они прошли целым лабиринтом коридоров, какие существовали в древних замках, и проводник ввел его в небольшую, но хорошо убранную комнату, в которой не было недостатка ни в каких удобствах. Отец Бонавентура лежал на диване, как человек усталый и нездоровый. Возле него на маленьком столике лежал католический молитвенник и стояли склянка с лекарством и фарфоровая чашка. Слуга не последовал за Алланом в комнату, но поклонился низко и затворил осторожно двери.

– Садитесь, молодой человек, – сказал отец Бонавентура с той снисходительностью, которая уже раз удивила и почти оскорбила Файрфорда, – вы были больны, а болезнь требует снисхождения. На что же вы решились: ехать или оставаться?

– Ехать, – отвечал Аллан, – с условием, что вы поручитесь за мою безопасность относительно этого странного человека, который так незаконно поступил с моим другом.

– Не судите столь поспешно, сударь. Редгонтлет имеет права опекуна над этим человеком. Он волен назначить ему местопребывание, хотя и мог бы избрать более законные средства для этого.

– Положение, в котором он находится в качестве обвиненного в государственной измене, лишает его всех этих средств.

– Без сомнения, – сказал отец Бонавентура, улыбаясь живости молодого адвоката, – в глазах тех, кто признает справедливость этого суждения, но я этого сделать не могу. Что бы там, впрочем, ни было, вот мое ручательство; прочтите – и вы убедитесь, что на этот раз не повезете предательского письма. Файрфорд прочел следующее:

«Любезный друг.

Посылаем вам молодого человека, который желает знать, в каком положении находится ваш питомец с тех пор, как попал под вашу отеческую власть, и просит вас возвратить свободу Дарси Летимеру. Мы рекомендуем вам эту благоразумную меру, открыто порицая все насильственные действия, когда можно обойтись без них: вот почему желателен был бы благоприятный исход этого поручения. Во всяком случае, податель этого письма получил наше слово, гарантирующее его безопасность и свободу; постарайтесь, чтобы наше обещание было строго выполнено, если вам дорога наша честь и ваша собственная. Сверх того, мы желаем иметь свидание с вами в возможно скорейшем времени, поэтому приезжайте к нам немедленно. Дружески вам кланяемся.