Опасный круиз - [13]

Итак, вероятно, мистер Ян Престон был ни при чем.

Мой незнакомец нашел место и сел. Это было на некотором расстоянии от нас, поэтому я без особого риска могла упомянуть его.

— Вон тот смуглый мужчина в голубой рубашке, который только что сел.

— А-а, это Грэм Хэдли. Мы с madame Helot познакомились с ним вчера. Он страховой агент в Лондоне. По-моему, у него очень интересное лицо, я была удивлена. Я думала, он занимается чем-нибудь менее скучным.

Я тоже так думала. Грэм Хэдли! Имя отнюдь не иностранное. Но уж конечно это не настоящее имя и не настоящая профессия. Если мои подозрения справедливы и они с мистером Верритоном в сговоре, то ему, вероятно, ничего не стоило достать подложный паспорт. Или — эта мысль неожиданно пришла мне в голову и принесла с собой облегчение — дело обстоит иначе. Может быть, это власти в чем-то заподозрили Эдварда Верритона, и послали Хэдли следить за ним? О, как же жалко, что я не смогла связаться до отъезда с дядей Рональдом.

На том разговор о мистере Хэдли и закончился, потому что как раз в этот момент Кенди опрокинула свой лимонад. Когда инцидент был исчерпан, внимания к себе потребовал Гильберт. Им обоим до смерти надоели взрослые разговоры.

Мы прошли Гибралтар в четыре часа утра и вскоре после полудня уже плыли совсем близко вдоль побережья Северной Африки. Алжир! Стало жарко, и я пришла в такой восторг от хорошей погоды, голубого моря и волнующей близости этого загадочного континента, что снова позабыла о своих подозрениях.

Мы с Чарльзом поднялись на верхний балкон и стояли, опершись о перила, наблюдая, как пароход проплывает мимо Бени-Сафа. В туманной дымке угадывались смутные очертания высоких голубых гор, и Чарльз сказал, что это, наверное, Малый Атлас.

Мы слегка касались друг друга обнаженными руками, и я остро ощущала это. Чарльз здорово мне нравился, сильнее, чем любой другой мужчина из числа тех, что я встречала раньше. Я, должна признаться, почти забыла о Микаэле; он казался очень далеким и совершенно неинтересным.

Проведя несколько дней на море, Чарльз выглядел гораздо лучше и, слава богу, ничуть не обгорел. Наоборот, кожа его покрылась ровным коричневым загаром. Мы вместе танцевали, вместе играли в теннис, вместе бездельничали, развалясь в шезлонгах, и я неожиданно почувствовала себя счастливой, когда вспомнила, что наше путешествие будет продолжаться еще целых две недели. Я горячо надеялась, что к этому времени смогу принять свой настоящий облик. Из того, что он рассказывал о себе мне, Мэри и остальным, я поняла, что он интересуется музыкой, театром и любит ходить в горы. То же самое любила и я, хотя, конечно, могла пока только мечтать о том, чтобы забираться в горы так высоко. Горячий ветер трепал мои волосы, и мы стояли там, облокотясь на перила, и солнце жгло мои голые плечи и спину.

Неожиданно Чарльз повернулся ко мне и сказал:

— Я часто не могу понять, о чем ты думаешь, Джоанна. Мне кажется, ты скрываешь что-то. У тебя такое лицо, будто… будто…

— Будто что? — спросила я довольно сиплым голосом.

— Ну, трудно сказать. Я так мало о тебе знаю. Иногда мне кажется, что ты загадка. Скрытная девушка. Я хочу…

Он не закончил, а я постаралась дышать ровно, хотя сердце мое готово было выпрыгнуть из груди. «Скрытная девушка!» Да уж, мне сейчас есть что скрывать. Впрочем, я вздохнула с облегчением, поняв, что он все-таки считает меня скрытной, а не глупой, хотя, видит Бог, я изо всех сил старалась произвести впечатление последнего. Я думала, мы одни на этом укромном балконе, но, оглянувшись, обнаружила прямо позади нас мистера Яна Престона в его любимом красном шезлонге. Он, кажется, спал.

Немного погодя мы вошли в Оранский залив и действительно увидели Оран в голубой дымке; высокие современные дома смешивались со старыми, низенькими. Вид показался мне романтичным, ведь это была Африка.

«Если бы только можно было сойти на берег», — подумала я с тоской.

Но мы вышли из залива и час за часом этого прекрасного дня плыли очень близко вдоль высоких желто-черных скал, за которыми угадывались смутные очертания гор. Суровая, чужая, почти необитаемая земля — даже случайные маяки имели какой-то зловещий вид.

«Африка! Африка!» — повторила я несколько раз и мне захотелось объехать весь мир.

На самом деле, я в последний раз чувствовала себя такой безмятежно счастливой. Я оставила Чарльза, чтобы поискать детей, а когда обнаружила их под бдительным надзором специальной воспитательницы, то стала бесцельно бродить по пароходу. Я как раз остановилась и, перегнувшись через поручни правого борта, завороженно следила за движением голубой воды, когда до меня донесся обрывок какой-то беседы. Удобно вытянувшись в шезлонгах, разговаривали двое пожилых мужчин.

— …вероятно, чтобы все не взлетело на воздух еще до того, как мы сойдем с этого парохода на берег, — говорил один.

— Послушайте, старина! Ведь все это не может быть так серьезно, верно? Мой девиз: когда отдыхаешь на море, забудь обо всех мировых проблемах.

— Вы не слышали новости. Я стараюсь попадать в комнату отдыха, когда они передают последние известия из Лондона. Все это может оказаться достаточно серьезным. Давно ходят слухи, что на Королевском холме произошла утечка отчаянно важной информации. Они все время отрицают это, но, помяните мое слово, нет дыма без огня. Одному богу известно, что они там могли придумать на Королевском холме, а информация, вероятно, уже за железным занавесом.