Опасный круиз - [11]

У одного пассажира первого класса, в отличие от всех, был свой собственный ярко-красный шезлонг, потому что он унес его на самый верх, на балкон. Выше балкона пассажиров уже не пускали, да и сюда пока мало кто добрался. Это было замечательное место — солнечное и защищенное от ветра, тут можно было стоять, опершись о перила, и смотреть вниз на большую игровую площадку. Вот здесь-то Человек с Собственным Шезлонгом и принимал солнечные ванны в восхитительном одиночестве. Впрочем, боюсь, одиночество его продолжалось недолго — он свирепо поглядел в нашу сторону, когда мы расположились там своей веселой компанией. Роберт захватил с собой портативный магнитофон, а Джеймс — транзистор, — словом, нас здесь явно не ждали.

— Довольно необщительный тип, — пробурчал Роберт, просматривая свою коллекцию записей. — И обгорел уже, как поросенок. Ему не очень идет, верно?

Роберт был прав, но то же самое случилось и со многими другими отдыхающими. Человек с Собственным Шезлонгом был средних лет, полноватый и с лысеющей головой. Меня он в данный момент интересовал только потому, что я несколько раз видела его с Верритонами. Но я сказала себе, что это, вероятно, всего лишь случайное дорожное знакомство.

Дальше шла Женщина в Новом Платье, которая, кажется, меняла свои туалеты каждые несколько часов. Затем Озабоченная Леди — маленькая женщина с севера Англии, которая путешествовала одна и страшно боялась иностранных портов. Потом Очень Деловой Мужчина, Сэр Как-Его-Там, про которого говорили, что он миллионер.

Пофантазировать обо всем этом было очень интересно. Под влиянием солнечных лучей я расслабилась и забыла даже, что должна вести себя глупо. Когда на второй день я спустилась, чтобы одеться к обеду, то увидела, что явно похорошела. Я быстро загораю, и кожа уже приобрела чудесный золотисто-коричневый цвет. Даже мои волосы спереди имели золотистый оттенок. Если уж мне предстояло быть всего-навсего «девчонкой со смазливым личиком», то я должна признать, что была полностью удовлетворена своим отражением в зеркале.

Словом, я чувствовала себя расслабленно и счастливо, почти забыв о моих смутных подозрениях. Обед прошел чудесно; четверо детей болтали не умолкая. Крейги оказались обаятельнейшими людьми, и я была счастлива, что судьба столкнула меня с ними.

Но Кенди немного перевозбудилась и никак не хотела засыпать. Вот почему примерно через полчаса после начала танцев я улизнула и пошла проверить, угомонилась она или нет. Почти все танцевали или смотрели кино, поэтому нижние коридоры были пустынны.

Я миновала каюту Верритонов и, боясь разбудить детей, если они уснули, очень тихо проскользнула к ним, осторожно закрыв за собой дверь. В тусклом свете ночника я сразу увидела, что Гил крепко спит. Кенди тоже спала, но одеяло почти сползло на пол, и она что-то бормотала во сне.

В тот момент, когда я накрывала се, из каюты Верритонов до меня донеслись какие-то очень слабые звуки. Дверь в смежную комнату была на другом конце каюты, рядом с иллюминатором, я осторожно сместилась в ее направлении. Я не знаю, что заставило меня проявить любопытство. Это мог быть просто стюард, проводивший вечернюю уборку, хотя обычно он приходил гораздо раньше. Верритоны только начинали танцевать, когда я уходила, так что это точно не они.

Дверь неплотно прилегала к косяку, а внизу оставалась щель в дюйм или два. Звуки доходили даже сквозь гудение пароходных двигателей и слабое жужжание воздуха в кондиционере. Там явно кто-то ходил… Кажется, до меня донесся шум выдвигаемого ящика.

Ну конечно, это стюард. Просто забирает вещи в стирку. Джон Холл был горячим поборником чистоты.

Я вернулась к двери в коридор, выключила свет и собиралась уже выйти наружу. Но в этот момент я услышала, как кто-то выходит из каюты Верритонов. В долю секунды я с треском захлопнула дверь.

И была сторицей вознаграждена за эту предосторожность. Потому что из каюты Верритонов выходил не Джон Холл, а тот смуглый мужчина в смокинге. Смуглый мужчина, который, как я теперь убедилась, проявлял к моему работодателю самый подозрительный интерес.

Глава 5 Джоанна напугана

Я несколько минут стояла в темноте, слушая глухое биение собственного сердца.

Так вот оно что! Значит, все это не фантазии?! Эдвард Верритон действительно что-то скрывает, а смуглый мужчина, очевидно, обыскивал его каюту. Я даже не знала, как его зовут, мне следовало выяснить это. Я вспомнила, что уловила слабый намек на «иностранность» в его голосе. Тогда это, конечно, ничего не значило, но теперь становилось неожиданно важным.

Я вспомнила тот, другой голос, который слышала, когда сидела на ступеньках в доме на Аппер-Белгрейв-стрит. Нет, эти два голоса, совершенно точно, принадлежали разным людям, но… Разве не могло быть так, что «они» не вполне доверяли Эдварду Верритону и решили послать кого-нибудь в круиз, чтобы проследить за ним, а возможно, даже за его женой?

Я пошла в свою каюту, села на кровать и вот уже в который раз за эти дни стала вспоминать тот разговор наверху. Ни одна мелочь его не изгладилась в моей памяти. Я припомнила: «Все из-за вашей жены? Это немного тревожит меня». А потом: «Надеюсь, вы отдаете себе отчет в крайней важности этого рейса? Все должно пройти гладко. Кажется, девочка слишком быстро взрослеет…»