Опасный дневник - [93]

Шрифт
Интервал

И какой это острый мальчик! Однажды с отцом Платоном повели мы беседу о раскольниках, о смысле церковных обрядов, о таинстве причащения, когда говорится, что хлеб превращается в тело Иисуса Христа. Великий князь все это слушал, а потом спросил Никиту Ивановича: „Как же это бывает, ведь в пост не положено есть мясо? Священники и в пост причащаются, значит, мясо едят, скоромное то есть, чем правила нарушают“. Его превосходительство ответил в таком роде, что мяса-то на самом деле нет, подразумевается мясо духовное, — право, так и сказал, — и оно никакого, дескать, сродства с мясом, которое мы едим, не имеет. Великий князь и ко мне с тем же вопросом. Что делать? Я повторил слова Никиты Ивановича, не противоречить же ему. Признаться, вопрос был труднехонек, и я крайне стерегся, чтобы государь не приметил, что смутил нас, и не привык бы впредь шутить такими вещами, кои за освященные почитаются…»

… Зазвонили колокола. Служба в соборе окончилась, люди повалили на площадь. Императрица со свитой вышла, и Порошин еще раз увидел своего бывшего ученика. Он был бледен — устал. Никита Иванович на ходу разговаривал с графом Григорием Орловым.

«Все это было и прошло, — сказал себе Порошин. — Только мальчика жаль. А что, помнит ли он обо мне? Что сказали ему о моем отъезде? Не кается ли в том, что слушал наговоры и предал недоброхотам своего Порошина?»

3

Полтора года назад, наутро после ухода Порошина, во дворце произошло следующее.

Когда Павел проснулся, в комнате сидел Никита Иванович. — Доброе утро, ваше высочество, — сказал он.

— Вставайте, кушайте, нам поговорить надобно.

— Сейчас, Никита Иванович, — ответил торопливо мальчик. Приход гофмейстера был слишком ранним и насторожил его. — А где ж мой Порошин? Разве он свою службу передал вам?

— Нет, ваше высочество, каждому свое, — сказал Никита Иванович и вышел.

Камер-лакей одел Павла, подал воды умыться и принес ему чай с сухарями. Мальчик хлебнул из чашки, поставил ее и поспешил к Панину.

— Ваше высочество изволили искать Порошина? — сказал Никита Иванович. — Я должен просить вас не упоминать более этого имени. Полковник Порошин состоять при вас дальше не будет. Он отправлен к армии.

Павел растерянно глядел на гофмейстера.

— Отчего же так? — наконец спросил он.

— Полковник Порошин не оправдал доверия ее величества, — официальным тоном ответил Панин. — Он вел подневные записки, куда вносил сведения, составляющие государственную тайну. И ваше высочество теми записками были недовольны, как о том сказывали мне.

Мальчик заплакал.

— Выходит, я виноват, что Семена Андреевича отослали? Я… Обещал никому о записках не рассказывать — и слова своего не сдержал, царского слова! А почему? На Порошина все наговаривали мне — завидовали, что я его люблю. И он того стоит, он лучше всех… — Павел остановился на секунду и добавил: — После вас, Никита Иванович.

Панин про себя усмехнулся.

— Не огорчайтесь, ваше высочество. Тут нету вашей вины. Такова державная воля государыни, — стало быть, не ропща, будем ее выполнять.

Павел, утирая слезы, потихонечку всхлипывал.

— К тому же, — продолжал Панин, — есть и важные политические обстоятельства. Ее величество намерены со временем вас призывать к себе для слушания дел, дабы вы к правительству привыкали. В присутствии Порошина государыня того учинить не смогла б. Вы бы ему рассказывали — или он вас допрашивал бы, — какие дела решали, все заносил потом в журнал и читать давал в народ. Разве это при благоразумном правлении дозволяется?

— Нет, — уверенно проговорил Павел. — При благоразумном не дозволяется.

— И я так думаю, — поддержал Панин. Он понял, что настала удобная минута для того, чтобы объяснить великому князю политическую перспективу. — Государыня желает допустить вас отчасти к правлению. И я долгом своим почитаю предупредить, что служба, ожидающая вас, будет-таки тяжеленька. Главная беда в том, что в России нет фундаментальных законов. Есть лишь законоположения, и они подвержены самовластию не только самих государей, но и злонамеренных людей, иногда к престолу приближающихся. Между тем без фундаментальных законов непрочно состояние государства и государя. По его желанию можно в один час разрушить установления всех предшественников, да и сам он может разрушить сегодня то, что созидал вчера. А гражданам фундаментальные законы обеспечат вольность и право собственности. Всякий волен будет делать все то, что позволено хотеть, произвола власти никак не опасаясь. И не законы Сенат будет приноровлять к нраву государя, а нрав его станет приспособляться к законам, и деспотом стать не сможет он, если б того и пожелал.

— А мой отец деспотом был? — вдруг спросил Павел.

— Покойный государь, ваш батюшка, — уклонился Панин от прямого ответа, — принялся было заводить в России порядок, но стремительное его желание насадить новшества помешало ему спокойным образом действовать. Прибавить следует, что неосторожность, может быть, существовала в его характере и оттого делал он многие вещи, производившие дурное впечатление. Против него начались интриги, они его погубили. А всем начатым заведениям его завистники постарались придать порочный вид.


Еще от автора Александр Васильевич Западов
Подвиг Антиоха Кантемира

Название новой книги говорит и о главном её герое — Антиохе Кантемире, сыне молдавского господаря — сподвижника Петра I, и о его деятельности поэта-сатирика, просветителя и российского дипломата в Англии Фракции.


Забытая слава

Александр Западов — профессор Московского университета, писатель, автор книг «Державин», «Отец русской поэзии», «Крылов», «Русская журналистика XVIII века», «Новиков» и других.В повести «Забытая слава» рассказывается о трудной судьбе Александра Сумарокова — талантливого драматурга и поэта XVIII века, одного из первых русских интеллигентов. Его горячее стремление через литературу и театр влиять на дворянство, напоминать ему о долге перед отечеством, улучшать нравы, бороться с неправосудием и взятками вызывало враждебность вельмож и монархов.Жизненный путь Сумарокова представлен автором на фоне исторических событий середины XVIII века.


Державин

На седьмом десятке лет Гавриил Романович Державин начал диктовать свою автобиографию, назвав ее: "Записка из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающих в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина". Перечисляя свои звания и должности, он не упомянул о главном деле всей жизни — о поэзии, которой верно и преданно служил до конца дней.Книга А. Западова посвящена истории жизни и творчества яркого, самобытного, глубоко национального поэта.


Новиков

Посвящена Новикову Николаю Ивановичу (1744–1818), русскому публицисту и издателю.


Рекомендуем почитать
Падение короля. Химмерландские истории

В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.


Банка консервов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Масло айвы — три дихрама, сок мирта, сок яблоневых цветов…

В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .