Забытая слава

Забытая слава

Александр Западов — профессор Московского университета, писатель, автор книг «Державин», «Отец русской поэзии», «Крылов», «Русская журналистика XVIII века», «Новиков» и других.

В повести «Забытая слава» рассказывается о трудной судьбе Александра Сумарокова — талантливого драматурга и поэта XVIII века, одного из первых русских интеллигентов. Его горячее стремление через литературу и театр влиять на дворянство, напоминать ему о долге перед отечеством, улучшать нравы, бороться с неправосудием и взятками вызывало враждебность вельмож и монархов.

Жизненный путь Сумарокова представлен автором на фоне исторических событий середины XVIII века. Перед читателем проходят фигуры правительницы Анны Леопольдовны и двух цариц — Елизаветы и Екатерины II.

В книге показаны главные пути развития общественной и художественной мысли в России XVIII века, изображены друзья и недруги Сумарокова — Ломоносов, Тредиаковский, Панины, Шувалов, Алексей Разумовский, Сиверс.

Повесть написана занимательно; факты, приводимые в ней, исторически достоверны.

Жанр: Историческая проза
Серии: -
Всего страниц: 114
ISBN: -
Год издания: 1968
Формат: Полный

Забытая слава читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал


Глава I

В рыцарской академии

Друзья! досужный час настал:

Все тихо, все в покое:

Скорее скатерть и бокал!

Сюда, вино златое!

А. Пушкин

1

Четырнадцатого апреля 1740 года Александр Сумароков с приятелями праздновал выход из корпуса.

В небольшой сводчатой комнате с бело-голубыми изразцами по стенам, на узких топчанах, придвинутых к низкому, грубо сколоченному столу, сидели два молодых офицера и пятеро кадет в зеленых с красными отворотами кафтанах Шляхетного корпуса. У дверей, привалившись плечом к косяку, дремал хлопец — крепостной слуга одного из кадет. Собаки, лежавшие у его ног, внимательно наблюдали за людьми, ожидая своей доли в угощении.

Рассчитывать на многое им не приходилось. Стол вовсе не ломился от яств. Тарелка с потемневшей от времени солониной, лужа горчицы на листе бумаги, миски с огурцами, нарезанный ломтями каравай хлеба, три полные фляги и жбан холодной воды — вот все, чем располагали молодые люди. За исключением водки — обычный кадетский харч.

В новую жизнь вступали четверо — Александр Сумароков, Алексей Обресков, Иван Мелиссино, Александр Собакин, сдавшие последний экзамен и только что назначенные на службу. Из гостей поручик Михаил Собакин окончил корпус двумя годами ранее и пришел на пирушку к брату, прапорщик Адам Олсуфьев был выпущен из корпуса год назад, а Петру Криницыну предстояло еще несколько месяцев учиться.

Хозяева и гости не чинясь передавали друг другу фляги, перстами хватали солонину, по пути обмакивая в горчицу, и громко похрустывали огурчиками домашнего соленья. Хлопец, увидев, что закуска на исходе, полез под топчан, выволок бочонок и, отворачивая нос — солонина была с крепким душком, — насыпал на тарелку гору кусков.

Из окна кадетской спальни было видно Неву, еще туго затянутую льдом после долгой морозной зимы. Неяркое солнце едва просвечивало сквозь дымку костров, пылавших на берегу. Там пахло пригорелой кашей — хлопцы, состоявшие при кадетах, готовили себе ужин, им рациона не полагалось. Старики дворовые и молодые парни, в лаптях и домашней дерюжке, толкались у огней, помешивая палками в котлах. Стая собак терпеливо сидела поодаль.

— Вот и кончился наш экзамен, — сказал Сумароков. — А как мы боялись!

— Еще бы! — солидно ответил Адам Олсуфьев. — Кому же охота быть списану в матросы? Нас в прошлом году тоже предупреждали, что неуспешных выпускать офицерами не будут, — глядишь, подтянулись, и все обошлось.

Олсуфьев был кадетом старательным и важным. Он учился хорошо, но военных экзерциций не любил и, выпущенный подпоручиком в армию, мечтал о статской службе.

Кадетский корпус в Петербурге, где учились Александр Сумароков и его приятели, имел название императорского Шляхетного, то есть дворянского, и был открыт в 1731 году.

При Петре I дворянские дети начинали службу солдатами и матросами, с нижних чинов, и это им было обидно. Петру требовались прежде всего работники — штурманы, артиллеристы, инженеры, астрономы, кораблестроители, врачи. Школы, созданные им, выпускали практиков. Шляхетный корпус готовил администраторов, начальников, руководителей, которых теперь не хватало империи.

Каменный трехэтажный дом на правом берегу Невы, напротив Адмиралтейства, где был размещен корпус, построил для себя светлейший князь Ижорский Александр Данилович Меншиков, но закатилась его звезда, отправился он под конвоем в Березов, и дом перешел к другому хозяину.

Как Меншиков обманывал казну, так и его обманули подрядчики. Потолочные брусья быстро сгнили, печи и трубы разваливались, ветхая крыша протекала. Кадеты отчаянно мерзли в классах. Скамеек не поделали, кадеты писали стоя, пользуясь как пюпитром спиной товарища. Не было и столов, чертить приходилось на полу, оберегая работу от собачьих лап, — великое множество собак бродило по зданию, затевая между собой драки. Иметь пса было принято среди кадет. Собаки сопровождали хозяев в столовую, выпрашивали кости, разносили их по спальням. Ленивые звери были не приучены к порядку, и кадеты ходили поглядывая, чтобы не поскользнуться.

Жили тесно — по восемь и по десять человек в комнате. Вместе с кадетами в холодное время тут же спали крепостные слуги — кто с барином на топчане, кто на полу. Летом хлопцы переселялись на крышу корпусного дома, устилая ее живописным тряпьем. У хозяев деньги водились не часто, слуги выпрашивали еду на кухне, кормились господскими объедками, да еще делились и с собаками. Привозимые из вотчин запасы — солонина, крупы, капуста — варились на кострах перед корпусными воротами; на кухне хлопцам стряпать не давали.

Знатные персоны, видя этот беспардонный табор на берегу Невы, обижались, однако жалобы их оставались без последствии: корпусное начальство не могло справиться со своевольной толпою.

Господа и слуги ели из одной миски либо казенный обед, либо сваренный хлопцем. Директор требовал, чтобы кадеты не якшались с прислугой, не играли в лапту, в щелчки, в карты, разговаривали бы в спальнях на иностранных языках. Но молодежь не внимала наставлениям. Мальчику-кадету, привезенному из отцовской вотчины в холодный Петербург, присланный с ним дядька был милее немецкого командира роты — он всегда напоминал о доме, покинутом ради хитрой науки и солдатской муштры.


Еще от автора Александр Васильевич Западов
Подвиг Антиоха Кантемира

Название новой книги говорит и о главном её герое — Антиохе Кантемире, сыне молдавского господаря — сподвижника Петра I, и о его деятельности поэта-сатирика, просветителя и российского дипломата в Англии Фракции.


Опасный дневник

«Опасный дневник» — повесть о Семене Андреевиче Порошине, отличном русском писателе XVIII века, одном из образованных людей своего времени. Порошин несколько лет был воспитателем наследника русского престола Павла Петровича, сына Екатерины II, вел каждодневные записи о его жизни, о его придворном окружении, о дворцовом быте, о событиях, волновавших тогда русское общество. Записки Порошина дают обширный материал для характеристики закулисной обстановки при царском дворе.Этот дневник, о котором узнали главный воспитатель наследника Никита Панин и императрица, был признан «опасным», Порошин получил отставку и должен был немедленно покинуть столицу.


Державин

На седьмом десятке лет Гавриил Романович Державин начал диктовать свою автобиографию, назвав ее: "Записка из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающих в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина". Перечисляя свои звания и должности, он не упомянул о главном деле всей жизни — о поэзии, которой верно и преданно служил до конца дней.Книга А. Западова посвящена истории жизни и творчества яркого, самобытного, глубоко национального поэта.


Новиков

Посвящена Новикову Николаю Ивановичу (1744–1818), русскому публицисту и издателю.


Рекомендуем почитать
Устав отшельнической жизни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения. Поэмы. Проза

Яков Петрович Полонский (1819–1898) — замечательный лирик, обладающий в наивысшей степени тем, что Белинский в статье о нем назвал "чистым элементом поэзии". В его творчестве отразилась история всей русской классической поэзии XIX века: Полонский — младший современник Жуковского и старший современник Блока.Яков Петрович Полонский — как бы живая история русской поэзии XIX века. Его творчество захватило своими краями всю классическую русскую поэзию: первые стихотворные опыты гимназиста Полонского заслужили одобрение Жуковского, и вместе с тем имя Полонского еще было живым поэтическим именем, когда начал писать Блок, для которого поэзия Полонского была «одним из основных литературных влияний».


Предсказывающая смерть

Есть легенда о Предсказывающей смерть, легенда о Белой прачке. Она стирает саваны для умерших и является тогда, когда кто-то должен умереть. И если ты увидел Белую прачку — беги со всех ног, не то она настигнет и так хлестнёт мокрым саваном, что изуродует на всю жизнь.


Хазары

31 марта 1998 года в Санкт-Петербурге на 55 году жизни трагически ушел из жизни русский патриот, Борис Иванович БЕССОНОВ. Теперь уже можно сказать, что именно Борис Иванович, обладавший незаурядным писательским даром, был автором широко известной поэмы "Хазары" (вышедшей в 1993 г. под псевдонимом Борис Иванович Пинчуков, поскольку она еще не была полностью закончена). Погибший патриот написал не только поэму, раскрывающую главные причины русофобии, не прекращающейся уже много веков. У него есть и другие литературные труды, в том числе былины и стихи.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.