Даже не доехав до скоростной трассы, он свернул с дороги в первое уединенное место, которое нашел, и прямо на переднем сиденье машины занялся с ней любовью. Не было никаких нежностей, только жаркий, взрывной секс. Никогда прежде он не овладевал женщиной с такой первобытной дикостью. Никогда женщина не отвечала ему с такой силой страсти.
Справедливости ради он должен был признать, что они измотали друг друга. Но за обратный путь он отдохнул и был полон эротических идей на предстоящую ночь, а Джен свернулась калачиком на сиденье и уснула.
Однако, когда он въехал на подъездную дорожку и заглушил мотор, она вскочила, подхватила свои сумки и исчезла в ванной.
— Джен! — позвал он. — Ты куда делась? Пусти меня! Или иди ко мне!
— Трев, я очень устала, ты же был ненасытен. Ее ответ поразил его. Он, разумеется, понимал ее усталость, но не мог понять, почему она не хочет прийти к нему в постель.
— Мы будем спать, — пообещал он. — Пока у тебя не откроется второе дыхание.
Но Дженифер была непреклонна, и он провел ночь один, размышляя над причинами, из-за которых она отказалась с ним спать. К утру он отбросил все, кроме одной: она готова заниматься с ним любовью всю ночь напролет, но в темноте.
Сидя утром в одиночестве за завтраком, он смотрел в окно на солнечный свет, сверкающий на серо-голубой поверхности океана. Эта женщина сводит его с ума. Она вырядилась в прозрачное платье, была крайне бесстыдна, занимаясь любовью на людях, а потом отказалась раздеться перед ним в спальне и ушла к себе, сославшись на усталость.
— Неужели я слышу запах бекона? — Тихий удивленный голос раздался из арочных дверей кухни.
— Изумительный нюх, дорогая, это бекон. — Один лишь звук ее голоса, одно лишь сознание ее присутствия уже возбуждали его, а возбудиться было отчего: в облегающих джинсах и белой блузке, завязанной на поясе, с густыми пепельно-русыми волосами, рассыпавшимися по плечам, с чистым, без всякой косметики лицом, еще с сонной утренней улыбкой, она была так прелестна, что хотелось тут же коснуться ее, притянуть к себе на колени и зацеловать до смерти.
Приблизившись к столу, Дженифер с вожделением посмотрела на блюдо с беконом, яйцами и тостами.
— Какой сюрприз! Ты, оказывается, много чего умеешь!
— Почему тебя это так удивляет? — парировал Трев.
Лукавые искорки заплясали в ее глазах, она явно хотела произнести какую-нибудь колкость, но вовремя сдержала себя.
— Ты… ты просто не похож на… повара!
Он с любопытством разглядывал ее. Неужели она подумала, что обидела его своим удивлением?
— Значит… ты любишь готовить? — настаивала она.
Но Трев решил не раскрывать свои карты, а постараться выведать ее тайны. Слишком много она скрывает, причем непонятно, почему. Иногда простой его вопрос приводит ее в отчаяние.
— Ну, если честно, то не очень. — Он небрежно откинулся на спинку стула. — Пришлось научиться самому необходимому, когда бабушка заболела, а сестра училась. Мы с братьями должны же были что-то есть. — Он улыбнулся и пододвинул ей блюдо. — Бери тарелку и угощайся. Можно разогреть в микроволновке. Кофе — на стойке позади тебя. Я рано встаю, вот и пришлось завтракать одному. — Он полюбовался легким покачиванием ее бедер, когда она пошла к шкафчику за чашкой. — Во мне слишком много нерастраченной энергии, дорогая Джен.
Дженифер не отреагировала на его намек, налила себе кофе и села завтракать.
Она с аппетитом ела, обдумывая свое дальнейшее поведение. Но поскольку молчать было неудобно, поинтересовалась:
— А кто сейчас готовит у вас в доме, для бабушки?
— Ее младшая сестра. Она переехала к ней. Надеюсь, они вдвоем не будут грустить.
— Почему грустить? Разве есть причина?
— Бабушка очень привязалась к Диане, — с тоской сказал Трев, но сейчас его тоска уже не так сжимала сердце, как раньше, — и все благодаря Джен, снявшей груз этих семи лет. Но сможет ли он удержать ее? — Бабушка тяжело восприняла исчезновение Дианы, тем более это она предложила Диане поехать на ту писательскую конференцию, с которой моя жена и не вернулась.
Джен слушала его с таким напряженным вниманием, что ему захотелось успокоить ее.
— Жаль, если бабушка до сих пор ждет Диану, — сказала Джен как-то тоскливо и напряженно.
Трев откашлялся и с трудом произнес:
— Спасибо за сочувствие, но мы отвлеклись от завтрака. Надеюсь, он тебя не разочаровал?
Чуть заметная улыбка сверкнула в ее глазах.
— Перестань, Трев. Все очень вкусно, не напрашивайся на комплименты.
— Ну, спасибо!
Они обменялись улыбками. Едва уловимый румянец окрасил ее лицо, и Джен уткнулась в чашку с кофе. Чувственная атмосфера накалялась все больше. Трев понимал: надо как-то снять это напряжение, но как?
В одном он был уверен: два дня и три ночи вряд ли сыграют решающее значение в их отношениях и уж тем более не снимут этого чувственного притяжения, во всяком случае с его стороны. Он хочет целовать ее, спать с ней, видеть ее обнаженной днем и ночью, смотреть ей в глаза, когда они будут предаваться любви, говорить с ней… И это будет всегда, он уже твердо знает. Трев не мог оторвать от нее взгляда, не мог!
— Почему ты отказалась спать со мной сегодня, Джен?
