Опасности вопреки - [29]

Он появился в дверях спальни.

— Джен, ты считаешь, что я не могу начать новую жизнь? Я должен думать об исчезнувшей Диане, тащить ее, мертвую, за собой? — Подойдя ближе, он заглянул ей в лицо. — И потому боишься связываться со мной?

— Нет! Нет, конечно. — Она прижала свадебное фото к груди. — Семь лет — долгий срок. Никто не может винить тебя за то, что ты хочешь начать все заново.

— Мне следовало сказать тебе раньше. По закону я вдовец. На прошлой неделе суд объявил Диану мертвой.

— Мертвой? — Опять она уставилась на него в ошеломленном молчании. Она не знала! Но, разумеется, все правильно. Ему нужно было покончить с этим. Нужно было освободиться, чтобы жить дальше. Именно этого она для него хотела. Просто, когда уходила, она полагала, он получит ее прощальное письмо и разведется с ней. Теперь ясно, что он не получал письма. И ждал долгие семь лет.

— Джен, скажи, о чем ты думаешь. — Он взял ее лицо в ладони, пристально вглядываясь в него.

Она попятилась, боясь, что не выдержит и откроется.

— Я… я просто переживаю за тебя. Я понимаю, как было нелегко, когда ее объявили… объявили… — Слово застряло у нее в горле.

— Это было самым тяжким испытанием в моей жизни. Но я не могу строить свою жизнь на слабой надежде, что она когда-нибудь вернется. Я не верю, что она вернется. Если б она была жива, она бы уже вернулась.

Она с трудом улыбнулась и дала ему фото.

— На, убери его. Раз шкафы для бумаг уже на месте, пойду распаковывать коробки с документами.

Он кивнул, и она повернулась, чтобы выйти из спальни. Но по дороге заметила в зеркало, что он стоит на том же месте, глядя на фотографию. Потом вздохнул и аккуратно положил ее в ящик прикроватной тумбочки.

Дженифер не знала, радоваться ей или нет, в голове был сумбур.

Они занимались делами до обеда, затем перекусили. Дженифер пыталась держать себя в руках, не поддаваясь эмоциям. Да, его дом получится первоклассным, настоящим произведением искусства. К сожалению, она не увидит этого дома. Трев подошел к ней, держа в руках старый кожаный портфель, где, как она знала, лежала рукопись ее пьесы.

— Ты говорила, что не против взглянуть. Так вот, мне хотелось бы услышать твое мнение: кто убийца? Текст в рабочем беспорядке, но ты, я думаю, разберешься.

— С удовольствием прочту. — Она с благоговением держала портфель в руках, страшно взволнованная. Сколько времени провела она над этой пьесой! Но как хорошо, что пьеса не закончена. Сочинительство — это еще одна часть ее «я», которую она оставила в прошлом, и без сожаления.

— Если хочешь, пойди на пляж, да и в доме тебе никто не помешает, — предложил Трев. — Мне надо съездить по делам. Я вернусь и привезу обед. И бутылочку вина. Посидим, расслабимся.

— Только белое вино, — попросила она с улыбкой. — Желательно сладкое и охлажденное.

Прозвенел дверной звонок, прервав их легкую болтовню.

Трев нахмурился, явно раздраженный, и бросил взгляд в боковое окошко. Лицо его тут же прояснилось.

— Должно быть, приехал Кристофер. Вот уж не ждал его сегодня.

— Кристофер? — повторила она, совершенно ошеломленная. Встреча еще с кем-то из ее прошлого, тем более членами его семьи, совершенно не входила в ее планы. Дженифер даже заколотило от волнения.

— Мой брат, — напомнил он, когда она пошла следом за ним в гостиную.

— Ты упоминал о нем. — Она надеялась, голос ее звучит вполне спокойно. Ей и страшно было, что Крис может ее узнать, и хотелось видеть его. Он был веселый, обаятельный и очень остроумный. Именно он научил ее языку жестов, которые пригодились ей в школе глухих.

Но что за ирония! Теперь, когда она научилась общаться с ним, она не может ничего ему сказать. Она для него чужая. Нет причин дать ему понять, что она знает язык. И вообще, ее знание может породить у Трева множество вопросов.

— Он проехал через всю страну, чтобы привезти мою машину, — объяснил Трев, открывая дверь. — И, надеюсь, собаку тоже. Не сомневаюсь, что и свою новую подружку.

Что-то в девушке Кристофера ему явно не нравится. Интересно, что? И как выглядит Кристофер в двадцать пять лет?

Когда Трев открыл дверь, черная с подпалинами немецкая овчарка влетела в гостиную и прыгнула на Трева с радостным лаем. Трев засмеялся и покатился в обнимку с собакой по полу, ворча ласковые слова.

Дженифер отошла в сторону, наблюдая с колотящимся сердцем за встречей. Она узнала его, Цезаря, свою собаку, которую ей подарил отец. И вдруг Цезарь почувствовал присутствие чужого, навострил уши и потрусил к ней. Она пробормотала его имя и протянула руку… И начался ад кромешный. Протяжно взвыв и оглушительно залаяв, Цезарь прыгнул на нее и, ударив передними лапами по плечам и навалившись всем весом, сбил ее с ног. Когда она повалилась на пол, он прыгал и скакал, яростно виляя хвостом, облизывал лицо и взвизгивал в собачьем безумии, которое могло означать лишь: «Наконец-то! Ты вернулась! Где ты была?»

— Цезарь! — послышался суровый окрик Трева. — Цезарь, ко мне! Назад, кому сказал! Цезарь! — Он наклонился над ними, схватил собаку за ошейник, но Цезарь не реагировал.

А Дженифер тем временем смеялась и плакала одновременно, скорее от нахлынувших радостных эмоций, чем от страха, одной рукой отталкивая Цезаря от своего лица, а другой зарываясь пальцами в его мех. Сквозь слезы она заметила, что Трев и кто-то еще нависли над ними, и вскоре беснующегося от счастья зверя, которого она так любила, оттащили от нее.