Опасная тропа - [31]

— Надо бы пожаловаться; что это за безобразие! Затеяли эту стройку людям во вред. Куда смотрит директор?

А вот когда я, слушая Усатого Ражбадина, стал вникать в суть этой стройки, то понял, что и ему нелегко. Невозможно на большой стройке, которая обойдется совхозу в миллион с лишним рублей, все учесть, все предусмотреть. Во как! Вот тебе и бывший нищий аул. Многое, конечно, зависит от хорошего руководителя, понимающего и инициативного. Только, почтенные, вы не подумайте, что я хвалю Усатого Ражбадина потому, что он внял моей просьбе и хочет дать мне возможность подзаработать. Когда вижу новостройку, почему-то у меня на душе делается радостно.

— Да легким будет ваш труд, в добрый час!

— В добрый, в добрый! — отвечают мне мастера-каменщики.

А сколько техники на строительстве животноводческого комплекса, или как его называет наш Усатый, завода мяса и молока. Малый автокран и большой автокран, на которых работает удивительно задушевный, честный, любящий свое дело человек. Его звать Сергей, он могучий, высокий, сильный, ну, настоящий мужик, в хорошем смысле этого слова. Я встречался с ним не раз в ауле и по дорогам нашим. Бульдозерист, вот на том желтом тракторе работал, большой специалист своего дела, но человек несдержанный, золотой человек, но пил, как никто… Семь раз его увольняли и обратно принимали потому, что такого специалиста не было. Когда под фундамент одного блока очищали площадь, сто метров на сорок, то, говорят, Абдулла из Уркараха, так его звали, допустил отклонение на всей площади в каких-нибудь несколько миллиметров. Это все равно, что камнем попасть в глаз бегущего от тебя зайца.

А сколько здесь машин грузовых, сварочных агрегатов, бетономешалок, трайлеров, которые доставляют керамзитовые плиты, перекрытия. Раз мы заговорили о технике, которая в наше время вторгается в самые отдаленные аулы, расскажу и о таком случае.

Когда впервые в наш колхоз прибыл красавец бульдозер, новенький, свеженький, желтый, как лепесток кувшинки… много народу собралось, чтобы поглядеть, потрогать, полюбоваться этой многосильной машиной. И тут же, конечно, объявился и Кужак, человек всем интересующийся. У лысого Кужака само лицо вызывает улыбку, лицо квадратное и на этом квадрате подбородок и нос торчат, как две шишки, нос сплющенный, с большими ноздрями, а уши как две ручки на деревянном подносе, один сверлящий глаз, как драгоценный камень. Хмурится он редко и если случается такое, то кожа на переносице собирается тугой, сжатой резиной. Подходит развеселый Кужак к машине, поднимает капот и спрашивает у Абдуллы, который стоял довольный и потирал руки:

— Скажи, пожалуйста, женщина это или мужчина?

— Кто? — спросил, недоумевая, Абдулла.

— Да вот эта машина?

— Чтоб глаз твой последний выкатился, разве железная машина бывает женщиной или мужчиной? — возмущается Абдулла.

— Бывает, дорогой, я-то знаю. Так ты не ответил на мой вопрос.

— Странные люди…

— Ты удивляешься?

— Удивляюсь.

— Зря, — говорит Кужак, улыбаясь своим драгоценным камнем. — Очень даже зря. Спроси меня, почему я так говорю? Ну, спроси…

— Да отстань ты…

— Ну спроси же…

— Почему зря?

— Потому что бывает, да, да, бывает такое. Вот в ауле Кубачи есть такой трактор, его я точно знаю, что она женщина… Ты спроси меня, спроси, откуда я знаю.

— Откуда?

— А оттуда, что каждый год кто бы ни работал на ней, на этой машине, тому она рожает «Жигули»! А ты удивляешься… эх, ты. Ты так не сможешь…

— Почему? — простодушно спросил Абдулла.

— Потому что ты что заработаешь, то и пропиваешь, да, да. Каждый год ты по одному «Жигули» пропускаешь… — Кужак сделал пальцем движение, будто пытался штык проглотить.

Да, машин много на стройке. А эти четыре бетономешалки у цементного склада, а пилорама. А сколько еще оборудования и в кормоцехе, и в доильном зале, и в телятнике. А эти вентиляционные трубы, моторы…

— Эгей, мастера, дай бог, чтобы ваша коза волка поймала, — приветствует директор строителей, таким образом желая им добра. Со всех сторон несутся ответные возгласы.

— Ассаламу алейкум, директор, как вы спали, как вы отдыхали?.. — обеими руками подобострастно пожимает руку Ражбадину человек в шляпе и при галстуке, с портфелем, с угодливой улыбкой на широком румяном лице. Это Акраб, с ним Ражбадин меня познакомил у Хаттайла Абакара. — Как кстати, что вы появились на стройке…

Начальник участка был похож на кошку, которая ластится к ногам хозяина, как бы давая знать и о своем существовании. Куда бы ни отворачивался Ражбадин, перед ним оказывалось угодливое лицо и дышало оно ему прямо в рот. Как мне хотелось в это время бросить в лицо этого человека слова: «Что же это ты, человек, так унижаешь себя?»

— Что случилось? — вдруг насторожился Усатый Ражбадин. По дороге он мне говорил о своей тревоге: «Оборудование комплекса прибывает, а ни один блок не готов, не подведен под крышу».

— Это ошибка, я же говорил, горя со студентами хлебнем, да, да, отказаться пока не поздно, а, может быть… — умолял Акраб, — и Хафиз не прочь, я посоветовался…

Его беспокойства я в начале не мог понять, но потом, гораздо позже, я узнал, почему этот Акраб не желал иметь дела с бойцами стройотряда, со студентами. Да потому, что не только надо создать им надлежащие условия жилья, но и обеспечивать студентов стройматериалом, и своевременно. А он привык жить, как говорят: «Будет, обязательно будет, не сегодня будет, завтра будет».